с небес – ведь она плачет чистым гневом.
Стоя под струями адского пламени, Гектор сжал покрытые черными шипами кулаки и закричал громче огненного шторма, и объятые пламенем рога над его головой вспыхнули ещё ярче и злее.
– Майронида! Приди ко мне! Я буду с тобой говорить! Я, Скурр! Инграданар!
Пламя ревело, пожирая песок. Потоки плазмы стекали с бархана, образуя ручьи и реки бурлящего огня, эфир стонал, а огненный демон смеялся, подставив лицо ливню Армагеддона. Но богиня молчала.
Он крикнул снова:
– Отзовись, Мать! Я затоплю огнем этот мертвый мир, но услышу твой голос!
Языки пламени вдруг перестали метаться – в их движении больше не было хаоса, теперь это был танец, изящный и завораживающий. Гектор оглянулся, удивленный, а когда снова посмотрел перед собой, то увидел Майрониду.
Она была совершенна. Женщина-демон с длинными хрустальными рогами, пылающими голубым огнем. Ее черты пленяли, ее грация ослепляла. Она была настолько совершенна, что смертный просто не мог вынести этого. Хронвек упал на колени и замер, не смея вздохнуть.
– Как ты посмел?! – голос ее был столь же прекрасен, он внушал любовь, трепет и ужас одновременно.
Гектор начал забывать, кто он такой. Хранитель растворялся в совершенстве богини, ее мощи, силе и бесконечной мудрости. Теперь он ее раб и будет служить Майрониде до конца своих дней. Вот оно, его истинное предназначение.
– Любишь, когда тебе поклоняются? – неожиданно услышал он знакомый женский голос. – Я так и знала, что дети сильно преувеличивают твои достоинства, Мать всех Рогатых.
Наваждение ослабло. Хранитель поднял голову и с удивлением уставился на женскую тень, стоящую рядом с прекрасной Майронидой. Тень вся была соткана из тысяч черных всполохов, которые сплетались в танце с языками огня. От нее тянуло древней силой жизни, волей, страстью и гневом, и он сразу же вспомнил, как зовут бесстрашную женщину, которая не побоялась нагрубить великой богине.
***
– Всё ещё разгорается, – сказал Стурастан, ни к кому не обращаясь.
Он стоял на стене, наблюдая, как за горизонтом пылают цветы огня. По правую руку от наставника замер, облокотившись на парапет, долговязый Муно.
– Удивительно, – сказал Линчеватель, – протуберанцы плазмы будто касаются самого солнца. Я никогда не видел, как разговаривают с богами, но, должно быть, так это и выглядит.
Авель, который сидел на широком зубце стены, сложив ноги по-турецки, заметил:
– Что-то долго они беседуют. Может, Майронида предложила Гектору перекинуться в кости?
– Черепаха Вилано вернулась шесть часов назад, – ответил Стурастан.
Дака Кад-Хедарайя, которая мрачно разглядывала горизонт, не участвуя в дискуссии, процедила сквозь зубы:
– Огонь
