услышала, точно знала, кто тебя зовёт. Он хотел быть особенным для тебя. Все дети кличут мамой, потому что так принято. А он, потому что, и правда, считает тебя таковой. Твоё имя для него и есть синоним слову мама.
Эли вышла, хлопнув дверью. А Роза. Роза прятала слёзы в этот дождливый день.
VI
– Нейтана… усыновляют? – дрожащим голосом спросил Гриша.
Приют вновь оживился, неожиданная весть застала детей врасплох, в особенности бродягу.
«Роза не могла, она никогда бы меня не отдала. Я не могу, не хочу в это верить».
– Да, сегодня устроим ему проводы, а завтра приемный отец его заберет, – ответила Эли, сжимая фартук.
– Нейт, ты знаешь, кто он? – тоскливо обратилась Лотти.
– Гильмеш, – с отвращением ответил он, отдернув голову.
Дангель поразился, и в след за этим чувством пришло некое огорчение.
«Значит, его… всё-таки его… не меня. Логично… особенно теперь, когда я наконец понял, что мы не ровня. Интересно, мне стоит радоваться или нет? Просто глядя на Нейта, не скажешь, что он рад».
– О-о! Тот самый Гильмеш?! – воскликнул один из детей. – Повезло тебе, Нейти!
– Тс-с, дурачок… Не видишь Нейти грустит. Он не хочет уходить.
Мальчик оглядел бродягу. Взгляд его был направлен к полу, а кулаки сжаты. Вся его фигура пропиталась не то злобой, не то отчаянием, не то странной смесью раздражения и обоих этих чувств. Но если подумать, то на первый план выходило всё же разочарование.
Лотти не могла поверить, что легендарная троица приюта распадется так скоро. В этом неверие она была не одинока. Проказник Нейт, который всегда вляпается в передрягу; рассудительный Гриша, что всегда остановит его; и душенька Лотти, способная вытащить их обоих. Это постоянство стремительно разрушалось, и не был далек тот час, когда от него могло остаться только воспоминание.
– Дети, – обратилась Роза. – Давайте, приготовим торт? Как раз к вечеру управимся, м-м?
– Да-а, мама!
– Нейтан, поговорим у меня? – неуверенно попросила она.
– Гриша, – проигнорировал Нейт, – я хочу сходить в душ. Поможешь?
– А-а?.. А-а. Да, конечно.
Нейтан никогда не просил о помощи, вот он и опешил. Роза не стала его останавливать. Она не нашла в себе духовных сил, чтобы взять его за руку, увести за угол и извиниться. Может, гордость не позволила ей, кто знает? Гордость определенно была свойственно её характеру, правда, она выходила наружу в самые неподходящие для этого моменты.
В душевой кабинке Гриша помогал другу вымыть спину, да и в целом позволял Нейту чувствовать себя более комфортно. Тот сидел на деревянной скамейке, пока Дангель поливал его теплой водой. Но вот взгляд его остановился на ноге, всей израненной, с ободранной кожей, красной и немного искривлённой. Прежде он не видел её такой, без экзо скелета, без брюк – голой и безобразной.
«И с такой ногой он ходит? Она просто ужасна. Если бы я его тогда не бросил… если бы был рядом, всё
