домом, радовались человеку и угощали, чем богаты. Лидочка заварила травяной чай и выставила на стол миску подсохших ягод. Ансельмо долго уговаривал гостя не спешить, ибо скоро поспеет копченая рыба. Василиса Яковлевна с ужасом обнаружила, что на путнике самые настоящие лапти и предложила забрать кроссовки Ансельмо. И даже Лизавета раздобрилась и простила тому следы на чистом полу.
– Что за дом близко от вас? Ваши люди? – поинтересовался старик.
– Были наши, теперь чужие, – отмахнулась Женька. – В нашей семье все заботятся друг о друге. А эти только о себе. Значит, чужие.
– Ага, – почесал бороду старик. – Понимаю. А кто болезный-то?
– Да вон он, на печке. Ему бы успокоительных, чтобы спал, и обезболивающих. Мне ещё пару дней на подготовку нужно. Дров нарубить, по лесу походить, может орехов насобирать, грибов, ягод. Недели на две уйду, помощь приведу.
– Ох, ох, – качал головой Пересветыч. – Вот травки, какие обещал. Четыре раза за день и ночь пусть пьет. Полегчает самую малость. А тебе, девица, шагать в такую даль не советую. Оно ж, если хочешь до людей добраться, это одно. А помогут ли они, коли живут также, во лесу, да без знахарей образованных? А коли тебе до городу надобно, так это пятьсот верст.
– Сколько? – не поверила она своим ушам.
– Поменьше, конечно. Может четыреста пятьдесят, – уточнил он. – Всё через болота да реки. А тебе уходить нельзя. Если гнездо останется без Младшего, так и погибнуть может.
Эти слова не сразу дошли до ее сознания. Но Женька напряглась, с сомнением глянула на деда и осторожно спросила:
– А вы кем Николай Николаевичу приходитесь? Прадедушкой?
– В восьмом колене, – нисколько не скрываясь, ответил Пересветыч, чем окончательно выбил почву из-под ног. – Почитай, семь раз «Пра» нужно сказать, чтобы описать родство. Агась.
– А у реки тоже вы были? – бормотала она, опадая на лавку.
Старик хитро прищурился.
– Может и я, а может и не я. Люблю я эти места, давненько здесь не был. А когда был, тогда до людей может и тыща верст была, а может и две. Глухие здесь места. Но я помню и речку ту, и озеро дальше по течению, и болото, что к западу, – вздохнул он.
Выходит, что в гости к ним снова пожаловал не совсем человек. То есть, совсем не человек.
– Мы тогдась ещё с Лолом были. Ох, и времечко было, – с ностальгией протянул старик, – почитай, пару тыщ лет назад. Ну так. Кая ещё и в планах не было. Весело нам было с Лолом, шутник он большой был, затейник, шалопай. Что ни сделает, обязательно ради смеха. Заигрывался иногда, конечно. Было здесь племя одно. Ох, и влюбился я тогда в одну красавицу. А племя то ведало, где золото прячется. Что только Лол не делал, но старцы так и не сказали, где злато.
Слушатели сидели с вытянутыми лицами и не знали, что на подобное отвечать.
– А Лол это…
– Правнук мой, шесть раз «Пра». Агась. Отец Кая. Они не терпят друг друга. Лола с тех пор с нами и нет, скука одна. Кай его не принимает. Он на него при
