охватила оторопь. Он готов был поклясться, что всего минуту назад…да какую там минуту! Ещё десять секунд назад в том месте была пустая равнина.
– Как! – воскликнул он. – Там же ничего не было!
– Ты просто невнимательный, папа, – сказала Рия, потом подумала и добавила. – Я пойду одна, папа. Ты не ходи. Ладно?
– Да, да, конечно! Иди! – с жаром ответил Алекс. Он и сам не хотел видеть вблизи Бритни в этой капсуле. Он даже думать не хотел о том, кто и зачем её туда положил.
– Хорошо, папа. Ты постой пока здесь. Я быстро, – Рия отпустила его руку, направилась к капсуле.
Алекс молча смотрел ей вслед. Иногда он боялся своей дочери, которая быстро росла и была не по-детски умной. Но в тоже время, он чувствовал огромное облегчение, что он не одинок, и что Рия как-то незаметно заполнила собой пустоту, образовавшуюся после исчезновения Бритни.
Он не хотел знать, почему Рия так быстро начала разговаривать. Не хотел знать, почему она так быстро растет. Ему достаточно было того, что она его дочь и, что он больше не один в этом чужом для человека величии и безмолвии космоса и небесных тел.
Он уже успел полюбить свою дочь, и ему иногда начинало казаться, что Рия всегда была рядом с ним. Она напоминала ему Дженифер в детстве, хотя он никогда не видел Бритни ребёнком, но почему-то был твёрдо уверен, что Бритни была похожа на Рию как две капли воды. Алекс, конечно, заблуждался, но он хотел так думать, и ему было приятно так думать.
Рия тем временем колдовала возле капсулы Бритни. Она присела рядышком, опустила голову на прозрачный купол, и нежно гладила крохотной ручкой лицо своей мамы.
– Мама Дженни,– шептала она нежно и с любовью,– мама Дженни, ты самая лучшая в мире. Я тебя очень люблю. Я знаю, сейчас ты спишь, но придет время, и ты проснёшься, и мы всегда будем с тобой вместе.
Алекс краем уха слышал, о чём она говорила. Он почувствовал, как его переполняют чувства, а на глазах невольно выступили слезы. Рия выглядела настолько крохотной и беззащитной на фоне великого, безмолвного космоса, что он готов был разорвать на куски любого, кто попытался бы её обидеть. Он готов был на всё ради неё.
– Мама Дженни, не обижайся на меня…Это я сказала папе, что ты на Луне. Он очень переживал за тебя, и я сказала, – продолжала шептать Рия, с любовью гладя лицо Бритни. – Здесь тебе будет хорошо. Когда я полечу к бабушке, мы сможем смотреть друг на друга. Я буду тебе улыбаться и махать рукой, а ты, – Рия запнулась, – а ты будешь думать обо мне. Хорошо, мама Дженни? – Рия поцеловала капсулу, поднялась на ноги и быстро вернулась к Алексу.
– Я готова лететь, – твердо сказала она, и Алексу вдруг почудилось, что за её словами скрывается ещё что-то. Как будто Рия приняла какое-то важное решение, но не собирается посвящать его во все детали.
– Хорошо. Сейчас полетим, – он присел и внимательно всмотрелся в её лицо.
На него пристально смотрели большие жёлтые глаза с мерцающими искорками. Но потом глаза начали темнеть, и из жёлтых превратились в голубые.
