за пуделем. Ованес ужасно испугался и рванулся к двери с удвоенной скоростью, отчего стул загремел, как пустой мусорный контейнер.
– Ованес, в чем дело! – всполошился Руо. – Что ты себе позволяешь!
Он наклонился и разглядел, что стул непостижимым образом оказался привязан к поводку пуделя.
Старый фокусник пытался поймать Ованеса и отцепить «прицеп», вконец перепуганный пудель не давался и пытался выскочить из кафе вместе со стулом, официантка, добавляя паники, визжала и клялась, что больше никогда не пустит посетителей с собаками, и только Пу И сидел на руках у своего хозяина с совершенно невинным видом, как будто его все происходящее совершенно не касалось.
– Вот ведь бывают воспитанные собаки! – причитала официантка, глядя на чихуахуа. – Небось ваша никогда бы такого не устроила!
– Вы думаете? – с насмешкой взглянул на нее «адмирал». – Пу И, негодник, признавайся – твоих лап дело?
Пу И состроил еще более невинную мордочку и тявкнул, что можно было перевести:
– Ни за что не признаюсь!
Леня помог Артуру Альбертовичу изловить Ованеса и освободить его от «прицепа», поставил стул на место и сунул в кармашек официантке еще одну купюру – за моральный урон.
Проводив симпатичного моряка задумчивым взглядом, официантка подумала, что все-таки будет пускать посетителей с собаками.
Лола прекрасно провела время в ванне, наполненной душистой лавандовой пеной, – ей нужно было расслабиться, а когда выползла из ванной, то очень удивилась, не найдя дома ни Лени, ни Пу И.
Вот интересно, куда они пошли? Вряд ли только на прогулку, наверняка Ленька повел песика в кафе. А это неправильно, потому что в кафе Пу И должна водить только Лола. Лола надевает на песика красивый костюм, свой гардероб выбирает очень тщательно и устраивает в дорогом кафе целое представление, называемое «Дама с собачкой». Пу И подыгрывает ей по мере сил. В таком походе есть смысл. А Ленька прется в первую попавшуюся забегаловку, закармливает там собаку пирожными, прекрасно зная, что ветеринар запретил сладкое. И никому от этого ни жарко, ни холодно, только у Пу И будет болеть живот и придется возиться с ним целый вечер.
Тут Лола вспомнила, какой серьезный и озабоченный был вид у ее компаньона, и пожалела, что говорила с ним так неласково. В конце концов, ничего не случилось, звери не заболели, цветы, конечно… Но это дело поправимое.
Попугай сидел на буфете, склонив голову набок, и глядел на нее хитрым глазом.
– Перришон, – строго сказала Лола, – расскажи мне, что у вас произошло.
– Др-рама! – охотно ответил попугай. – Тр-рагедия!
– Вот как? – Лола подняла брови. – И в чем же она заключается?
– Мар-ркиз гр-рустит! В минор-ре! – проорал попугай.
Лола почувствовала угрызения совести.
– Тр-резвонит! Дур-ра! –
