на замке, они не пройдут, и вообще, за нами Москва, так что Леня вынужден был покориться.
Лола не стала пинать поверженного противника ногами, она зевнула и сказала, что ей осточертели полки в железнодорожных вагонах и что она желает выспаться на мягкой постели по-человечески. Пу И уже сладко спал на шелковом покрывале и даже не проснулся, пока его перекладывали на подушки.
Леня уселся за компьютер, вытащил с фотосайта фотографию лысоватого мордатого мужика лет пятидесяти и задумался, подходит ли это лицо екатеринбургскому бизнесмену Василию Петровичу Ипатову. Выходило, что подходит, однако Лола, какой она предстанет перед своими заказчиками, никак не могла бы быть женой такого человека – уж слишком он прост.
Леня подключил «фотошоп» и пририсовал мужику рыжие усы. Стало еще хуже. Тогда он убрал усы и вместо лысины сделал пышную черную шевелюру. Сразу стало ясно, что темные вьющиеся волосы не подходят к этому типу лица. Леня уменьшил глаза, сделал их темными и блестящими. Получился полный кошмар – не хватало только золотого зуба, чтобы определить мужика в полного жулика и афериста.
«Дрыхнет себе, – с обидой подумал Маркиз о напарнице, – нет чтобы самой о собственном муже позаботиться. Однако нужно что-то делать, кто поверит, что порядочная женщина станет беспокоиться о таком типе? Да на него и блондинка-то никакая не взглянет… Разве что буфетчица из вокзального ресторана…»
Он убрал вообще весь волосяной покров, кроме бровей. Стало лучше. Маркиз осторожно добавил немного волос по бокам, получилось в самый раз. Нос у мужика свисал сливой, Леня заменил его на аккуратную «уточку», уменьшил носогубные складки, убрал одутловатость щек, сделал кожу потемнее – мужчина помолодел лет на пять. Получился подтянутый загорелый мужчина лет сорока семи – в самый раз для бизнесмена Василия Ипатова.
Блондинок на фотосайтах было навалом, на любой вкус. Леня выбрал не самую шикарную – нечего баловать. Поработал немного в фотошопе, включил принтер – и вот фотография лежит на столе, а на ней за столиком ресторана моложавый загорелый мужчина обнимает довольно вульгарную сильно накрашенную блондинку, та держит в руках бокал шампанского и хохочет. Как говорится, чтоб нам так жить!
Маркиз полюбовался на свою работу, протер усталые глаза и вышел из комнаты. Оглядываясь на Лолину дверь, он прокрался на кухню в одних носках и открыл буфет. Варенья не было. Ни айвового, ни абрикосового, ни из грецких орехов. Куда же оно делось, ведь он собственными глазами видел, как Лолка убрала в буфет все три банки?
«Перепрятала, – понял Леня, – и когда только успела? Ужасная женщина, что ей, варенья жалко?..»
Он тяжко вздохнул и поплелся спать.
Возле ярко освещенного подъезда на Литейном проспекте одна за другой останавливались дорогие престижные машины – «бентли» и «ягуары», «лексусы» и «инфинити», так что маленькая спортивная «ауди» с откидывающимся
