кли.
– Куда-куда, – буркнула я в ответ, шустро передвигая ноги. – на кудыкину гору! Ты Ирка за внуками лучше смотрела бы, они у тебя вчера в кустах курили, а не за мной следила, как коршун. Правильно Витька тебя бросил, с такой пилой разве ж уживешься. Ни шагу без пригляда не сделать… а мне на работу надо. Устала я дома сидеть.
– Теть Паш, – захохотала, заухала злыдня-Ирка, – тебе на прошлой неделе девяносто три исполнилось. На пенсии ты давно. Какая работа? И кто тебя потом по всему городу искать-то будет, если ты опять адрес забудешь?
– Врешь, не было такого, – я уже запыхалась и теперь тяжело дышала, хотя так и не прошла пяти метров от двери подъезда до дороги, где начиналась свобода.
Ирка была не права. Я прекрасно помнила свой адрес, но зачем мне возвращаться домой, где никого нет? Вот и соврала… А чего? Меня ребятки-полицейские на машине покатали по городу и в отделение отвезли. Молодые такие, красивые… Посмотреть приятно. Молодость вспомнить. Уж я бы таких молодчиков-то не упустила. Дюже на красоту мужскую падкая была. Потому и замуж не вышла. На кой черт мне с одни мужиком всю жизнь жить?
– Теть Паш, – Ирка-следилка легко сбежала по ступенькам и догнала меня, – ну что же ты, а? Идем, я тебя домой отведу… Я блинов напекла, сейчас принесу… с медом, как ты любишь…
– Ну если только с медом, – вздохнула я. Опять не получилось ускользнуть от бдительной соседки. Надо завтра прямо ночью уходить, пока все спят. А потом пережду чуток на скамейке в парке и на работу пойду устраиваться. Не из-за денег, пенсии-то мне хватает. Скучно мне дома. Как-то быстро старость пришла, не нажилась я еще.
– Ну, вот, теть Паш, – Ирка притащила меня домой и усадила за стол, – ты подожди, я сейчас быстро за блинами спущусь накормлю тебя.
Ирка хлопнула дверью, а я осталась одна. Включила радио, а там по английски балакают. Я нарочно на эту станцию настроила. Язык выучить хотела. А вдруг пригодится?
И сейчас поупражняться решила, что диктор говорил, все за ним повторяла. Хорошо у меня получалось, ловко:
– Ассе магист понтаут рехабин номантивш ас мо дейюс…
Я говорила, ломая язык, и вдруг отовсюду повалил пар. Или дым. Белый, густой. Мою крошечную кухоньку в хрущевке мгновенно заволокло, я даже испугаться не успела. Сидела, открыв рот от удивления. Ни запаха нет, ни жара, ни влажности. Хотя я даже рук своих не видела. А потом ударил гром… прямо в комнате. У меня в ушах противно зазвенело, а под носом стало мокро от крови.
– Кто такая? – раздался густой бас недовольного мужика.
Я вытерла ладонью кровь, оставляя красные следы на коже:
– А ты кто такой? – нахмурилась я. – И что ты делаешь на моей кухне?
– Я Асмодей, демон преисподней. Ты зачем меня вызвала, смертная?!
Дым-то развеиваться стал, проглядываться. И так уж этот демон красив был, что глаз не оторвать. Да еще в одних штанах стоял. С голым торсом. У меня аж сердце зашлось.
– Дак, полюбоваться, – не растерялась я, – мне может помирать завтра, и не доведется больше на торс мужской глянуть.
– Ну, смотри, – захохотал Асмодей и тряхнул головой, царапая потолок рогами. Высокими, длинными и витыми.
Дым почти выветрился, и теперь я могла рассмотреть Асмодея целиком.
Голова великовата, конечно, раза в два, а то и три больше, чем у людей. Но иначе рога такие массивные нелепо будут смотреться. Шея толстая, крепкая… еще бы, рога такие носить… тут мощь нужна.
Плечи широченные, мышцами, как канатами перевитые, даже большая голова к месту, ручищи огромные, ладони, как лопаты. А на пальцах когти. Длинные, черные, будто лаком покрытые.
На груди волосы густые, кудрявые, и дорожка завлекательная по животу с кубиками вниз под пояс уходит. Брюки черные, кожаные, в обтяжку. И ниже есть на что глаз положить. Приличная такая выпуклость. Даже в спокойном состоянии очень впечатляющая. А еще хвостище с кисточкой правую ногу обвивает. И ступни босые с когтями. Как он, интересно, носки носит-то? Рвутся же…
– Ну, как? – Осклабился демон, – насмотрелась? Нравлюсь?
– Нравишься, – не покривила я душой, – чего уж. Есть на что посмотреть. Была бы молода и потрогать бы не отказалась…
Демон довольно загоготал, запрокидывая голову назад.
А потом склонился надо мной, об стол облокотился, глазищи свои карие с огненно-рыжими всполохами вылупил, и спросил вкрадчиво:
– А хочешь на полвека помолодеть?
Тут уж я не выдержала зафыркала.
– Ты, демон, как там тебя, Асмодей, думай чего говоришь-то. Мне, милок, девяносто три года миновало. Если я на пятьдесят лет помолодею, сорок три будет. Считай
