разговора с пленником Адельмар развил бурную деятельность. Как раз была пятница, жалобный день, а потому можно было наконец со спокойной совестью заняться проблемами, вопросами, обращениями… И не думать, что где- то там находится Селинт… Не чувствовать, как каждый раз при воспоминании о ней сердце заходится новой болью…
И не размышлять, в конце концов, о том, как придется оправдываться перед Храмом, когда иерарх узнает, что правитель горной Ругеи запер и насильно удерживает бродячего монаха. И уж тем более, не задумываться о том, как придется, в случае, еслис Селинт все разрешится благополучно, обьяснять монаху наличие водяной пентаграммы. И за одно, мага, ее создавшего.
– …А потом она украла у меня корову!
– А она потравила мне весь урожай! Ведьма!
Если первую половину жалобы Адельмар благополучно пропустил мимо ушей, а потому сказать, с чего начался спор с коровой, не смог бы даже под угрозой личного общения с Тем, Кто Всегда Рядом, то тут ему пришлось вернуться с небес на землю и повнимательней прислушаться к жалобщицам.
– Сама ведьма! Ваша милость, да посмотрите ж на нее! Она в сороку обращается, и молоко у коз ворует!
– А ты гвозди на сковороде жарила!
– А ты…
– Молчать! – рявкнул Адельмар, выпрямляясь в неудобном кресле.
Слушание жалоб проходило в специальной приемной. Здесь все было таким же, как при отце – деревянные панели на стенах, инкрустированные золотом, стол, покрытый зеленым сукном… и жалобщики, как и десять лет назад заполняющие залу – как это было в Бруне – каждую пятницу и внимательно слушающие, чем же закончится каждый суд.
Обычай жалобного дня уходил корнями в далекую древность. Так уж повелось в горном лорд- манорстве Ругее, что каждую пятницу любой человек мог прийти и поделиться своей печалью с правителем, попросить о помощи. Традиция прерывалась лишь во время правления ведьмы – пусть она погибла почти пять лет назад, но имя ее до сих пор было в Ругее под запретом. Ведьма, да и ведьма. Все знают, о ком речь.
Мелкие жалобы и проблемы можно было спихнуть подчиненным, более крупными надо было заниматься самому, да только не было до недавнего времени в Ругее крупных проблем. До недавнего времени. А точнее до сегодняшнего дня.
Обвинение прозвучало. И если еще пятнадцать лет назад на него никто не обратил внимания – мало ли кто ведовством занимается – то сейчас было совсем другое время…
Грозное рявканье лорда заставило жалобщиц – двух женщин лет сорока на вид, запнуться на полуслове и испуганно уставиться на Адельмара.
– Молчать, – ровно повторил мужчина, ерзая на месте. Кресло тоже осталось от отца – тот считал, что неудобства позволят не расслабляться и лучше прислушиваться к каждой беде.
Женщины смотрели на него как кролики на удава.
Лорд Сьер, наконец, смог усесться так, чтобы у него не затекала спина, и перевел ровный взгляд на жалобщиц.
