Пожалуй, я единственная знатная девица на выданье в наших краях, у которой нет жениха. Отчиму плевать на моё будущее, а после следующего дня рождения я буду считаться перестарком и смогу разве что пойти в компаньонки к какой-нибудь юной дальней родственнице. Не хочу!
Раздались поспешные шаги, хлопнула дверь, заставив обернуться. В спальню ворвался отчим, без объяснений схватил за руку и потянул прочь из комнаты. В нос ударил запах дешевого вина, глаза не сразу привыкли к полумраку коридора.
Я дёрнулась, надеясь освободиться, но только сделала себе больно. Отчим с упорством кабана тянул меня в гостевое крыло. От усилия он побагровел, тесный костюм, казалось, вот-вот разойдётся по швам. Главная гордость и самая дорогая вещь в доме – золотая цепь с бриллиантами – ехидно покачивалась на груди отчима.
– Я туда не пойду, папенька. – Ковёр собрался складками под ногами, но пальцы отчима железными клешнями продолжали сжимать запястья.
– Кто тебя спрашивать будет! Пан-лорд обещал мне протекцию, – пыхтел мужчина. – За ужином он поглядывал в твою сторону, так что пойдёшь к нему, и точка!
Что?! Раз ему так нужна протекция, пусть сам ночует у этого пан-лорда!
Ну почему пан-лорд не мог осчастливить градоначальника, как в прошлые годы! От злости я топнула ногой и проиграла ещё один шаг.
– Не хочешь миром – будет по-плохому! Я тебя заставлю. – С каждым словом отчим дёргал меня за руку, заставляя сделать шаг. – Знаешь коровью траву, что быкам перед случкой подсыпают? Стакан такого отвара – и ты сама на лорда запрыгнешь! Ну?!
– Не хочу! Не пойду, папенька! – слёзы катились из глаз. Надо что-нибудь придумать, немедленно! – А как же замужество? Выдайте меня, и вы получите влияние и деньги, папенька. И приданое есть, мне маменька оставила, вам не придётся тратиться!
– Да ты что? – издевательски ответил отчим, повернув ко мне красное от натуги лицо. – А на что я, по-твоему, все эти годы кормил тебя, одевал и делал ставки на ипподроме?
Я задохнулась от возмущения. Отчим, воспользовавшись моментом, рывками потащил меня дальше. Весь дом спал, лампы едва горели – кому нужен свет в такой час?
Кричать бесполезно, слуги за меня не заступятся – своя шкура дороже. Гостям и подавно безразлична судьба сиротки. Если только бесплатное представление посмотреть да посмеяться.
Чтоб отчиму в суп муха попала! Чтоб ему любовница отказала! Чтоб ему икалось неделю кряду! Чтоб он на лестнице споткнулся и носом все ступени пересчитал!
В происходящее верилось не до конца. Я злилась, была готова кусаться и брыкаться, а страшно не было. Казалось, отчим совершит оплошность, я вывернусь и спрячусь где-нибудь подальше, а завтра или пусть даже через несколько дней уже можно будет без опаски вернуться домой. Ведь пан-лорд уедет, и подлизываться с моей помощью будет не к кому.
Возле лестницы созрел план. Отчим хоть и сильный мужчина, но в последнее время стал грузным, а я шустрая, и дверь внизу не заперта. Удеру в город, укроюсь у знакомых. Да хоть бы у булочника, его старший сын всегда был со мной милым, отчим у них искать не догадается. Только бы вырваться!
Улучив момент, я извернулась и изо всех сил укусила отчима за руку. Он взвыл, ослабил хватку, а мне и нужно-то было всего пару мгновений. На ходу подобрав повыше юбки, чтобы не мешались, я рванула к лестнице. Если больше никогда не увижу эти розовые перила, сожалеть не буду!
– Ах ты, дрянь!
Я не успела. То ли отчим оказался быстрее, чем я рассчитывала, то ли я была слишком медленной, но он меня настиг. Повалил с ног, схватил за растрепавшиеся волосы, заставляя поднять голову.
И только тогда меня накрыл ужас от осознания происходящего. Отчим не шутил и не играл, а у меня не осталось шансов выйти с достоинством из этой ситуации. Ведь подложит, действительно подложит меня пан-лорду старый хряк!
Страх ворочался скользкой змеёй, и сердце билось тяжело, с трудом, будто его сжали в кулак. Лоб и щёку саднило, во рту привкус крови. Ковёр лежал только по центру коридора, а упала я аккурат возле перил. Да ещё губу прикусила. Теперь пан-лорду достанется любовница с драным лицом. Пусть он подавится!
– Ты… – зашипел отчим.
Вытянутые вперёд руки коснулись верхней ступени лестницы. Мне не хватило всего одного шага.
Извернувшись, я посмотрела в злые потемневшие глаза, в исказившееся лицо, которое неверный свет притушенных рожков делал совсем жутким, словно вылепленным из глины.
– Что здесь происходит? – холодный незнакомый голос окатил словно водой из колодца, и мы с отчимом вздрогнули.
По спине пробежали мурашки. Было в этом голосе что-то потустороннее, приказное, чему невозможно противиться.
Повисла тишина, и я воспользовалась
