её и с треском втянула в себя здоровенную понюшку. Проделав это, она подбоченилась и заговорила насмешливым тоном:
– Смотрите пожалуйста, графиня, принцесса! Да ещё отыскалась у кого? У бедного переплётчика на Кальбахской улице! Да ещё падает в обморок на улице! Ого-го, знаю я хорошо, где достают таких разряженных дамочек в ночное время! Хорошенькие штучки, отменное поведение! Привести в честный дом распутную девку, да ещё, в довершение греха, чертыхаться в рождественскую ночь. И чтобы я на старости лет да ещё помогала в этом? Нет-с, господин Тис, поищите-ка себе другую; со мной ничего не выйдет, завтра же ухожу от вас.
И с этими словами старуха вышла из комнаты и так хлопнула дверью, что всё загремело и зазвенело.
Перегринус ломал себе руки в тоске и отчаянии: ни признака жизни не обнаруживалось в незнакомке. Но в ту минуту, как совсем растерявшийся Перегринус нашёл наконец склянку с одеколоном и собирался уже осторожно потереть им виски своей дамы, как она вскочила с софы, свежая и весёлая, и воскликнула:
– Наконец-то – наконец-то мы одни! Наконец, мой Перегринус, могу я сказать вам, почему я следовала за вами вплоть до жилища переплётчика Лэммерхирта, почему я не могла вас оставить в нынешнюю ночь. Перегринус! Выдайте мне вашего пленника, которого вы держите взаперти в вашей комнате. Я знаю, что вы вовсе не обязаны исполнять моей просьбы, что всё зависит только от вашей доброты, но я знаю ваше доброе, чуткое сердце и потому прошу вас, милый, добрый Перегрин! Выдайте мне вашего пленника!
– Кого? – спросил Перегринус в глубочайшем изумлении. – Какого пленника? Кто может быть у меня в плену?
– Да, – продолжала незнакомка, схватив руку Перегрина и нежно прижав её к своей груди, – да, я верю, что только великая, благородная душа может отказаться от выгод, которые посланы ей милостивою судьбою, правда также и то, что вы, выдав пленника, лишаете себя многого, чего вам легко было бы достигнуть – но! – подумайте, Перегрин, ведь вся участь Алины, вся её жизнь зависит от обладания этим пленником, ведь…
– Если вы не хотите, – перебил её Перегринус, – если вы не хотите, мой ангел, чтобы я принял всё это за лихорадочный бред или чтобы я помешался тут же, на месте, то скажите же мне, о ком вы изволите говорить, о каком пленнике?
– Как, – возразила дама, – Перегрин, я вас не понимаю, уж не хотите ли вы отрицать, что он действительно попался к вам в плен… Ведь я же присутствовала, когда он, в то время как вы покупали охоту…
– Кто, – вне себя закричал Перегрин, – кто это – он? Первый раз в жизни вижу я вас, сударыня, кто – вы? Кто – этот он?
Но тут подавленная горем незнакомка упала к ногам Перегрина и возопила, заливаясь горючими слезами:
– Перегрин, будь человечен, будь милосерд, отдай мне его! Отдай мне его!
А господин Перегринус кричал, перебивая её:
– Я сойду с ума – я помешаюсь!
Внезапно незнакомка вскочила. Она казалась теперь
