ещё что?
– Не-а, может, ребята чего хотят? – сказал я, указывая на Макса и Тёму, штудирующих аэродинамику.
– Завтрашний день хочу. Чтобы закончить с этой доподготовкой, – прошипел Артём.
Когда все ушли, в деле поглощения науки нас хватило ненадолго. Сначала шахматы пошли в ход, затем чтение старых газет из подшивки.
Здесь же я наткнулся на текст проекта Конституции 1977 года в газете «Советская культура». Пройдёт несколько месяцев, и в октябре она будет принята, и просуществует до самого распада Советского Союза. Её будут дополнять во времена Горбачёва, но мало кто будет знать, что это приведёт ко многим страшным последствиям. Так и хочется сказать – не надо ломать того, что и так работает.
Через какое-то время нас вызвали в штаб. Граблин не забыл, что обещал сегодня допросить нас с пристрастием. Заходили к нему в кабинет по одному и первым был, конечно же, Артём. Его отработка особых случаев и отказов на тренажном самолёте не оставила равнодушным никого. Особенно Граблина, который полчаса задавал вопросы Рыжову.
Следующим вызвали Макса. Наверное, до сих пор заместитель командира по летной подготовке ощущает запах керосина при виде Куркова. Макс полночи отстирывал комбинезон и так полностью не избавился от запаха. Скоро и моя очередь пришла.
– Родин, что учил? – спросил Грабля, ставя стеклянный стакан с горячим чаем в подстаканник.
– Всё. Готов отвечать на ваши вопросы.
– Я знаю, что ты готов. С тобой мы поговорим несколько о другом. Тебе чем-то не нравится лейтенант Швабрин? – припомнил он мне тот самый случай с пререканием.
Вот она, семейная кодла под крылом замполита! Теперь будут доставать меня постоянно.
– Я не собирался оскорблять лейтенанта Швабрина, но его методы…
– Вы настолько долго находитесь в военно-воздушных силах, что вправе учить жизни целого офицера, товарищ курсант? – спросил Граблин, отпивая чай из стакана.
Знал бы он, что я намного дольше в армии, чем этот его родственник. Сам Дмитрий Александрович ненамного старше меня.
– Я считаю, что лейтенанту Швабрину необходимо было лучше готовить своих курсантов. Результат его метода мы и увидели. Он оказался неспособен научить, при этом подавал плохой пример для нас, будущих офицеров.
– На что вы сейчас намекаете? Вы считаете Швабрина недостойным звания офицера Советской армии? – взревел Граблин.
А ведь он знает, что Швабрин плотно сидит на стакане, но всеми силами покрывает его. Как это делает и замполит училища Борщёв.
– Меня учили, товарищ подполковник, что о человеке судят по его делам и поступкам. Так что по лейтенанту Швабрину я свои выводы уже сделал.
– Это ваши родители научили вас так умничать? Чтобы они сказали, если бы узнали, как вы разговариваете с офицерами своей части? – спросил Граблин, присаживаясь на своё место.
– К сожалению, ничего. Мой отец погиб, а мать умерла от тяжёлой болезни, –
