мою булочку взять, если тебя это утешит, – поддержал я его.
Ужинали мы после того, как поела вся наша рота. Смотря на голодные и расстроенные глаза своего товарища, я решил спасти.
– Короче, попроси столовский наряд, чтоб картошки притащили. Килограмма два-три. Луковицу, если достанут. Будет тебе поздний ужин. И масла сливочного, если получится.
После отбоя в бытовке собрался целый консилиум, наблюдая за тем, как я занимаюсь изобретательской работой. Хотя, этот трюк весьма прост.
Солдаты должны были знать этот лайфхак с кипятильником из разобранного утюга. В моём окружении подобных Кулибиных, кроме меня, не оказалось.
– Дай мне провод. Ну вон тот, двухжильный, – показал я Косте на части утюга.
– А что с утюгом-то делать, Родя?
– Соберём, если отвлекать не будешь.
Из металлической банки вырезал два приличных куска железа, которые будут выполнять роль нагревателя. Двумя деревянными прокладками, скрепил эти железки и подсоединил к ним электрический провод.
– Сечение должно быть приличным, – сказал я, хотя собравшиеся вокруг совершенно не понимали моих действий. Будто электротехнику не учили!
А дальше дело техники. В большую банку, закидываем картошку и варим. Стеклянный сосуд аж трясся, пока вода кипела.
– Осталось лучок порезать, а потом ещё маслицем смазать, – сказал я, когда заканчивался процесс варки.
– Вечернему жору сегодня быть, – воскликнул Костя, вскидывая руки вверх.
Закончилось это приготовление без происшествий, и замыкания не было. Следующий наряд, подсмотрев наш способ приготовления, решил устроить и себе вечерние посиделки.
Всё бы хорошо, да только варили они картошку полночи, пока не выбило пробки. Утром ротный отправил их на исправительные работы. Им пришлось копать какие-то окопы. Судя по глубине, для стрельбы с лошади стоя.
Сессия окончилась, и нас отправили в заслуженный отпуск. Октябрь так себе время для отдыха, но сама мысль об отсутствии в училище, к тому же на законных основаниях, уже приводит в восторг.
Изначально ехать во Владимирск не хотелось, всё же не такими уж родными стали для меня баба Надя и деда Вова. Я же лишь оболочка их любимого внука.
Однако не могу я обижать стариков. Не видели они больше года своего Серёгу. Надо уважить и порадовать. Одно меня тревожило сейчас – я же оставляю Женю.
– Как я уяснил, родители твои от меня не в восторге, – сказал я Жене, когда мы стояли на перроне железнодорожного вокзала в ожидании прихода моего поезда
– Неправда! Это им Лёша постоянно пургу несёт о тебе, мол, ты разгильдяй, на грани отчисления и всё такое. Не успокоится никак, – отвечала она. – Ты же скоро приедешь?
– Я немного только погощу у родных. Что мне там делать во Владимирске? Меня там ничего не держит.
– Как это? Ты же жил там всё время или нет?
– Так…
