например, в свинью? Придёт Толик в класс. Анна Гавриловна начнёт его спрашивать, а он будет только хрюкать! Толик на минуточку представил себе, как ребята таскают его за хвост, а он вырывается и визжит поросячьим голосом. И нельзя никому пожаловаться, потому что ни один человек не станет разговаривать со свиньёй.
Чем больше думал он о своей будущей поросячьей жизни, тем опаснее казался ему коробок. И ещё показалось Толику, что коробок в его руках как будто стал нагреваться. Что произойдёт дальше, Толик дожидаться не стал. Он решил, что на сегодня приключений хватит, швырнул коробок на землю и пошёл прочь.
Пройдя один квартал, он снова вышел к булочной. Видно, сегодня все дороги вели к этой булочной, возле которой прохаживался знакомый постовой.
Толик быстро перебежал на другую сторону улицы и уже хотел свернуть в свой переулок, как вдруг чуть не столкнулся с толстым дядькой. Тот выходил из магазина. Кроме портфеля, в руках у него были теперь ещё и толстые свёртки. Из одного кулька выглядывали толстые сардельки, и дядька придерживал их толстыми пальцами, чтобы они не выпали. Да и сам он стал как будто ещё толще и ещё противнее улыбался своими толстыми губами. Он не заметил или не узнал Толика, и от этого Толику стало ещё обиднее.
И тут Толик подумал: теперь ничего не стоит отомстить толстяку. Ему так захотелось отомстить, что он, позабыв страх перед милиционером, бросился бежать через улицу. Он очень торопился. Он боялся, что толстяк уйдёт прежде, чем он успеет вернуться.
Пулей Толик ворвался в подворотню. Коробок лежал на прежнем месте. Толик схватил его и помчался обратно.
Толстяк уже заворачивал за угол. Толик отвернулся к стенке дома, сломал спичку и шёпотом сказал:
– Хочу, чтобы этого толстого забрали в милицию.
Толстяк уже почти скрылся за углом. Постовой спокойно прохаживался по улице. Вдруг он остановился, подозрительно посмотрел вслед толстяку, поднёс к губам свисток и, отчаянно свистя, побежал наискосок через улицу. Он быстро догнал толстяка и сказал:
– Гражданин, пройдёмте в отделение.
Толстяк, ничего не понимая, повернулся к нему:
– Это вы мне?
– Вам, гражданин.
– Но за что? Что я сделал?
– Ничего не знаю, гражданин. Пойдёмте со мной.
Толстяк тяжело вздохнул, поправил расползающиеся свёртки и покорно пошёл вслед за милиционером.
4
Дверь Толику открыла мама. Ничего хорошего в этом не было. Он думал, что мама уже ушла на работу. Она возвратится вечером. А вечером можно было лечь спать пораньше. Никто не станет будить единственного сына, чтобы выругать его за утренние дела.
– Так… – сказала мама.
Мамино «так» тоже не предвещало ничего хорошего. Толик молча шмыгнул мимо неё в ванную. Там он открыл сначала горячую, потом холодную воду, потом сделал среднюю и долго мыл руки. Мама стояла
