мной река счастья течёт. Я подхожу к ней набираю полные пригоршни счастья, а оно утекает сквозь пальцы. Я смотрю, а ладони пусты. А потом, что то вспыхнуло ярко, ярко и погасло и ничего, пустота.
Не волнуйся, все будет хорошо. Думаю я уже приехал куда надо.
– А куда ты ехал?
– Никуда, просто ехал, куда вела дорога.
– И она привела тебя ко мне. И теперь мы никогда не расстанемся.
– Никогда.
– А тебе нравилось ехать.
– Нравилось.
– А что в этом хорошего? Все время в пути. Ни дома тебе, ни постели трудно?
– Домом мне была степь. Постелью трава, а укрывался я звёздным небом. Правда, иногда сидя у костра мне было одиноко. Тогда я садился на байк, и тьма расступалась передо мной. Ветер ласкал моё лицо, и я летел по степи как свободная птица окружённый звёздами и запахом степных трав. Рассвет я встречал где ни-будь, далеко от того места, где меня одолела тоска.
– Красиво. А потом, на новом месте ты тоже чувствовал себя одиноким.
– Бывало.
– И ты снова садился на байк, и ехал дальше?
– Да.
– Грустная картина у тебя получается.
– Возможно, но эта была моя жизнь, и другой у меня не было.
– А теперь?
– Теперь я встретил тебя.
– И теперь тебя никогда не одолеет тоска. Я ей не позволю.
– А поехали к реке, там сейчас хорошо.
Они сели на байк. Он взревел, и, разрывая светом тьму, помчался к реке. Степь неслась на, встречу, мелькали столбы, и только небо, звёздное небо оставалось недвижным.
Лешка допил сивуху, сел в трактор. Трактор затарахтел, качнулся и покатил в станицу.
Она прижималась к нему, врастая в него, сливаясь с ним, как сливаются две реки в одну. А он чувствовал, как бьётся её сердце. Нежное и хрупкое, он словно держал его в руках, а оно билось, согревая его ладони. Байк слегка наклонился, входя в поворот. Яркий свет ударил по глазам. Подпрыгивая на кочках как футбольный мяч, трактор выкатился на встречную полосу.
Два небольших обелиска бок о бок стоят у дороги, окружённые полевыми цветами.
Наказание.
В комнате было темно. Изредка шуршало свежее постельное белье. Она спала. Закинув голову, слегка приоткрыв рот. Он лежал и глубоко мысленно смотрел в потолок. Мерно тикали часы. Показывая второй час. Тишина одиноко, тянулась по комнате, не давая ему уснуть. Он смотрит на жену, Светлая мысль проскальзывает у него по лицу. И вырывается наружу.
– Маша… Маш.
– Чего тебе?
– Я люблю тебя.
– Ты мой котик. И я тебя люблю. Спи.
– Не, могу.
– Почему?
– Я очень люблю тебя.
– Ты мой хороший, иди ко мне. Давай закрывай глазки. Спи.
– А вдруг я проснусь, а тебя не будет?
– Да куда ж я денусь? Дурачок ты мой. Спи не бойся.
Некоторое
