бегали по клавишам. В динамиках негромко играл блюз, любимая ретро-программа местной радиостанции. Так уж сложилось, что для него всё хорошее осталось в прошлом, под знаком «ретро». А в настоящем – лишь бесприютность, скитания по гостиничным номерам, конспирация, доведённая до автоматизма.
Словно угадав его мысли, музыка смолкла, сменившись жизнерадостной рекламой. Николай выключил звук и прислушался. Под окном кто-то насвистывал простенький мотив. Слова песни, казалось, вертелись на языке, но вспомнить их никак не удавалось. Внезапно свист прекратился, и знакомый голос пропел, безбожно фальшивя:
– Он был батальонный разведчик, а я писаришка штабной…
Николай резко обернулся. Чертовка сидела на подоконнике, покачивая мохнатыми ножками. Её копытца были покрыты красным лаком, короткие дреды выбелены. Николай сморгнул, но видение не исчезло.
– Бестия?! Ты?
Чертовка тряхнула мелироваными дредами.
– Я-то я, а вот ты-то – ты? Оперативник, гордость Элизиума! Твоё место на переднем крае, а ты тут штаны за компом протираешь!
– Я делаю то, что сейчас нужнее, – сухо ответил Николай.
– Ух-ух-ух! – зафыркала чертовка. – Какие мы сердитые! Ты что, не рад мне?
Николай неопределённо повёл плечом.
– Да как тебе сказать…
Чертовка была верным товарищем, она не раз выручала Николая и его друзей в самых безвыходных ситуациях. Для их команды она была настоящим демоном-хранителем. Но её внезапное появление не сулило ничего хорошего. Перед первой мировой Бестия сдружилась с мистером Марком, перед второй – с герром Мартином. А перед последним прорывом хтони она пришла к Николаю; с этого и началась его новая жизнь. Иерей оставил свой приход, вступил в воинство Элизиума и сражался с порождениями тьмы – пока не был проклят. После этого пути друзей разошлись – Кузя с Шаманом остались воинами добра, а для Николая с Макаром путь в Элизиум был закрыт навсегда. Они стали воинами равновесия.
Добро и зло старались извести друг друга, не жалея сил и не думая о последствиях. Кто-то должен был сводить баланс и зачищать возникающие перекосы. Кто же, если не мы…
Его размышления прервал голос чертовки:
– Что молчишь? Разве так встречают старых друзей?
Николай внимательно посмотрел в раскосые бесовские глаза с узкими щелевидными зрачками.
– Ты ведь не просто так пришла? Верно? Что-то случилось?
Чертовка перестала улыбаться, уголки её большого рта безвольно опустились.
– Случилось. Кузя пропала.
2
Николай непроизвольно напрягся.
– Как пропала?! Где?
– Кто бы знал. Где-то в тайге.
– В какой, нахер, тайге?!
Чертовка пожала плечами.
– На реке Акишма, если тебе это что-то говорит.
– А точнее?
– Знала бы – не пришла бы к тебе. Ты всё-таки непроходимо туп; мог бы догадаться, что «пропала» не предполагает никакого «точнее».
Николай недовольно поморщился.
– Ладно, это понятно. Я другого не понимаю – почему ангелы её до сих пор не нашли? Они же могут мгновенно перемещаться.
– Не мгновенно, – возразила чертовка. – Тела без массы могут разогнаться лишь до скорости света. Чему вас только в школах учат!
– Да без разницы! – разозлился Николай. – Они могут в любой момент оказаться в любой точке Земли. Так что же они сопли жуют?!
– Вот именно, – кивнула чертовка, – в любой точке. Если известно, где эта точка. Но как раз этого никто и не знает. На Акишме им пришлось бы кружить над тайгой хрен знает сколько.
– И в чём проблема?
Чертовка сочувственно посмотрела на него.
– А ты до сих пор не понял? Вашу четвёрку пригласили в команду, потому что все вы были феноменально удачливыми. Но после Одессы ваше везение закончилось, и теперь Элизиум не считает вас ценным активом. Ничего личного, голый расчёт. Кузя всё ещё в команде, но об оперативной работе речи уже нет; её задания – принеси-подай-заполни таблицу. Это вы своих не бросаете. А у них великие дела! Ангелы не будут тратить своё драгоценное время на поиски рядовых сотрудников.
Николай потёр виски.
– Но они же не могут бросить её! После того, как мы столько сделали для Элизиума! Мы купировали прорывы хтони на Тайване, в Сербии, на Ближнем Востоке…
– Оказанная услуга ничего не стоит! – перебила его чертовка. – Ты разве не
