увидел, как из его груди вылетел в кровавых брызгах костяной наконечник и снова скрылся в теле.
Чудовищной силы удар заставил Дабара покачнуться на ногах, но он устоял. Второй нагнавший их танк влетел на полном ходу прямо в борт, высекая снопы искр и отклоняя от прежнего курса. Чудовище, быстро оценив и просчитав ситуацию, попросту перепрыгнуло на вторую машину и со всего маху вогнало костяной наконечник в смотровую щель механика-водителя, пробив насквозь голову в шлемофоне.
Вдавив педаль газа до упора, Кошевар вырвался вперед, оставив далеко позади Дабара. Теперь он мчался по неровной холмистой местности, двигаясь к пологой части побережья, но вместо этого выехал к крутому обрыву, за которым не было ничего, кроме бушующего моря. Пришлось резко ударить по тормозам, танк застыл на раскачивающихся гусеницах в каких-то полутора метрах от края бездны. Двигатель заглох, а в ноздри шибанул запах горящего масла и изоляции. Пытаясь завести машину, генерал понял всю тщетность этого. Внутри дышать с каждой минутой становилось все проблематичнее так что пришлось в спешке выбираться. Осматривая в свете фонарика десятки сквозных отверстий в борту и башне танка, Кошевар наткнулся на разорванную решетку радиатора над двигателем, который тоже пострадал и в данную минуту медленно горел.
– Чтоб тебя! – в сердцах воскликнул он и сплюнул в досаде, бормоча про себя: – Приехали. Недооценил я тебя, ох недооценил. Хуже ситуацию трудно себе даже вообразить.
Дико оглядываясь по сторонам и мечтая больше всего на свете услышать приближающийся шум мотора, генерал быстро забрался обратно в танк и достал автомат и подсумок с рожками к нему. Радиостанция оказалась разбитой ударом острия огромной силы, так что помощь вызвать не получится. Оставаться здесь и дальше не имело смысла, тем более оба его бойца мертвы. Дела складывались скверно, хуже не придумаешь. Без помощи, без эвакуации, ему здесь крышка. Дабар рано или поздно выследит его и тогда на милосердие рассчитывать не придется. Лучше смерть, чем стать одним из его жутких созданий.
Проваливаясь по колено в глубокие сугробы, обливаясь холодным потом, вымокший и продрогший, едва волочащий ноги Кошевар, не спавший несколько суток кряду, устало брел по самой кромке обрыва, не решаясь уходить в глубь острова. В нем теплилась еще слабая надежда, что его фонарик увидят с моря и придут на помощь. Где-то в ночи беспрестанно раздавались хлопки танковых орудий, трескотня автоматных очередей и раскатистый гул взрывов – там шел нешуточный бой. С гребня холма прекрасно были видны вспышки разрывов и яркие трассы очередей, уходящие в ночь, как стая светляков. Затем все внезапно прекратилось. Когда раздался вибрирующий победоносный вопль в ночи, больше не оставалось сомнений, кто вышел победителем в этом бою.
– Кажется, я теперь следующий! – словно в бреду, повторял генерал.
То и дело оглядываясь, он, как загнанный волк, бежал от злого рока, что преследовал его с самого первого
