Геночке, который иногда так тактично уходит, давая нам возможность побыть вдвоём. А что же в браке? Будем жить у Геночки?
– Ну… Москва не сразу строилась. Постепенно наживём всё, что нужно. Все через это проходили!
Вита рассмеялась:
– Какой ты бываешь смешной, Сережечка. Все проходили да не все прошли. Мои отец с матерью тоже «проходили». И всю жизнь я слушаю, как они орут друг на друга. Я никогда не могла понять, зачем они поженились? Говорят, любили друг друга! В студенческие годы… Да ненадолго, знать, любви хватило. И у скольких знакомых я такое же видела и вижу! И это называется – «семь-я»! Нет уж, уволь. Не хочу я такой семьи.
– Но если бы твои родители не поженились, то и тебя бы не было.
– Для того, чтобы родить ребёнка, семья не требуется. Я, например, предпочла бы иметь мать-одиночку, нежели этот вечно воюющий тандем… Было время, я надеялась, что они разведутся… Может, и развелись бы, но! Квартирный вопрос всё испортил, нашу двушку-хрущобу на две однушки не разменять. Нет, Серёжа, я в капкан лезть не хочу. К тому же семья – это уже обязанность… А я не готова к обязанностям. Мне так легко, так хорошо с тобой сейчас… Будто бы лечу… А ты меня к земле привязать хочешь. Не надо! Птица в клетке жить не может…
Горячие губы Виты прильнули к губам Таманцева, и он уже не мог возражать ей, растворяясь в её ласках…
Однако, мысль свою Сергей не оставил. Шанс поправить квартирный вопрос был только один. Отец. Таманцев ничего не знал об этом человеке, но поскольку тот всё же исправно выплачивал матери алименты, выяснил и имя его, и адрес. И то, что отец – немного-немало целый академик. Чем чёрт не шутит, может, заговорит в нём кровь и совесть, решит помочь брошенному сыну, загладить вину?
Сама эта мысль казалась Сергею чрезвычайно низкой и пошлой, тошно становилось от самого себя – строить из себя казанскую сироту! Клянчить помощь у человека, которого не хотел знать, которого презирал с подачи матери! Истинная подлость! Но на что не пойдёшь, чтобы удержать свою женщину?
Субботним утром Таманцев, мысленно обругав себя самыми последними словами, вдавил кнопку звонка отцовской квартиры.
– Вам кого? – раздался за дверью юный женский голос.
– Мне нужно поговорить с академиком Стаховичем.
– По какому вопросу?
– Скажите ему, что его спрашивает Сергей Петрович Таманцев. Он поймёт.
Таманцевым Сергей был по матери, не оставившей ему отцовской фамилии.
– Папа сказал, чтобы вы подождали его в парке за домом, – вновь послышался голос минут через десять. – Он к вам спустится.
На порог, значит, не пустил… Постеснялся перед семьёй… Интересно, знает ли эта семья о его, Сергея, существовании? Вряд ли. Таманцев отчетливо почувствовал, что пришёл зря, но сбежать было бы теперь малодушием.
Он спустился в парк. Стоял погожий осенний день, тихий, прозрачный… Сергей остановился у воды, нервно закурил. Минут через пятнадцать он увидел приближавшегося к нему высокого, статного, седовласого
