тут, в этом мире, есть одаренные. Попросту говоря, маги. И я каким-то образом, самым краешком это явление зацепил. Хорошо это, или плохо? Судя по ужасу на лице, с каким ночной мститель отползал от меня, не очень. Может, под запретом тут магия? Церковь, инквизиция, и все такое?
Он вспомнил еще и невнятное бормотание «мстителя»: «Свят, свят…», и как специально где-то совсем рядом зазвонили колокола. Да так чисто и глубоко, что Николаша чуть ли не прослезился. Кто внутри него именно так сердечно воспринял этот малиновый звон, разбираться не стал. Если честно – просто наслаждался. Тем более, что к близкому, как бы не на соседней улице, звону, присоединились еще – и дальние, и такие же близкие. Выделялся какой-то едва слышный, басовитый, который обновленное сознание боярича отнесло уже ко Владимиру. Виктор Николаевич, захоти он опровергнуть это предположение, или утверждение, делать этого не стал бы. Не таким великим знатоком географии родного края являлся, но то, что от поселка Боголюбово до центра губернского города Владимира, до его Успенского собора рукой подать, знал. А теперь, собственно, и в километрах мог подсказать кому-нибудь.
Но подсказывать тут было некому, а разбираться с предполагаемым попаданчеством было самое время. В смысле, пока не явились посетители.
– Давай дальше, – продолжил он, – но для собственного употребления, втихаря использовать-то можно? Вон как ночью неплохо получилось. Что называется: «Чем тебя убил, тем и воскресил». Что-то не вспоминается такой вот вид магии. Стихийные, лекарские всякие; жизнь-смерть помню, а… хотя понятно, что это что-то электрическое. О! Вспомнил. Ядро. Где-то под ребрами. Медитация, ага. Еще бы знать, как это… А впрочем, знаю. Учился у китайского мастера Ли. Кто-то учился, но я помню. Даже язык немного освоил. Как там начинать?
Боярич принял лежа более удобное положение. Расслабился так, словно был готов вот-вот расплыться по всей плоскости тощего матраса. И на удивление свободно скользнул сознанием внутрь себя. Будто у него и внутри пара глаз выросла. Которая, к тому же, могла блуждать по телу, разглядывая и докладывая мозгу о состоянии внутренних органов.
Вот тут общее сознание дало некоторый сбой. Теоретические знания о внутренних органах человеческого тела были, а вот практические… Ну легкие колышатся, дыша; сердце дергается в спокойном ритме. Нормально дергается? Нет? Эта вон жировая прослойка на нем, это тоже нормально?
– О! Это то, что прописали!
Вот этого органа ни сам, ни с чужой помощью представить себе прежде не мог. Разве что описательно, из тех самых книг. Только описание, как оказалось, было не совсем точным. Точнее, далеко не точным. Писатели почему-то представляли себе и всем остальным главный магический орган в виде ядра-шара; ну и каналы от него по всему телу. Здесь же…
– А есть-таки ядрышко, – чуть не вслух вскричал Коля, – размером так, с грецкий орех. А почему сразу не увидел? Так оно скрыто облаком…
