в расщелине дерева.
Бревном оказалась огромная змея метра три длиной.
– Анаконда, что ли? – пробормотал Проша, глядя на хвост, покачивающийся перед его носом. – Дохлая.
– Костя! Цел? – закричал я.
– а…а…о …е! – донеслось сверху.
Я перевел это, как «хорошо все». Обернулся к Алешке, но там оказался вооруженный трехлинейкой Петр Иванович.
– Ты стрелял, что ли?
– Та хто ж еще? Если здесь прошлое, товарищ капитан, то винтовка Мосина, поди, одна на всей Земле сейчас, – ответил Галюченко, привычно ввернув украинское слово.
Винтовку хозяйственный мужик как-то ухитрился присвоить, еще переводясь с прошлой, пехотной, службы. Так и возил с собой на каждое задание. Спрашивали – зачем? А если пулемет поломается? И то, правда, винтовка Мосина – неломучая штуковина, и по пробойной силе даже посильнее ШКАСа, при тех же самых патронах. Вот, пригодилась в совсем неожиданных обстоятельствах.
– А почему не из пулемета? – встрял Проша.
– Так як же из него прицелишься точно? А там, на ветке, Константин до сих пор сидит.
С этими словами Петр Иваныч деловито потянул трехметровую «колбасу» вниз.
– Не ядовитая, не? – посмотрел строго он на Прошу.
Ну, Петр Иваныч, вот хозяйственная хватка, будто всю жизнь змеи огромные на него падали.
– Питоны не ядовиты, – завороженно сказал Проша, не отводя глаз от продырявленной змеиной головы размером с его собственную голову.
– Завтра можно не охотиться. Потом стухнет, це жарища адова.
– Почему, Прош, ты решил, что питон-то? – спросил я, помогая бортстрелку складывать в бухту кольца змеи, изо всех сил делая вид, что мне раз плюнуть сворачивать этого червяка гигантского, мясистого и вихляющегося, будто толстенный канат. И зло рявкнул:
– Первоочередной задачей является выбраться отсюда, отставить «потом»!
– Есть отставить «потом»! – вытаращил на меня глаза Галюченко, в руках его уже был хвост. – Так что? Бросаем, что ли? Столько еды!
– Не бросаем, но и оставаться здесь дольше, чем того потребует ремонт машины, не планируем.
– Есть не планируем и не бросаем! – пряча усмешку в усы, ответил бортстрелок.
Чушь несу, конечно. Какой ремонт, если все вокруг так, как говорит Проша, но и смириться с тем, что тебя выкинуло куда-то, куда ты и представить себе не мог, не так-то просто. В голове не укладывалось. И народ, я видел, молчал, держался, но глаза-то, глаза шальные. Еще змеища эта.
– А ядовитых рептилий тогда не было, точно помню. Они позже появились, –разъяснил между тем Проша.
Костя повис на нижней ветке на одной руке, раскачался и спрыгнул.
– Маугли, – Петр Иваныч улыбнулся, глядя на радиста.
Костя молча отряхнулся, за метр обошел кругом змею, сложенную бухтой, вытер локтем пот на лбу
