в том числе – в Борисоглебе?В Борисоглебе в том числе.
«Борисоглеб великолепен,
Борисоглеб неповторим»…
Зачем его возводят в степень?
Неповторимым был и Рим.
Так просто быть неповторимым…
Но на песке рисуют рыб —
и что тогда случилось с Римом?
Неповторимый Рим погиб!
Кто знает, несколько мгновений
или вся вечность на кресте?
Не требуется украшений
непреходящей красоте.
И наше время игровое
сошло с ума от мишуры.
Давай хотя бы мы с тобою
нарушим правила игры.
Игру огня в холодном небе
мы видим, стоя на земле —
и в том числе в Борисоглебе.
В Борисоглебе в том числе. (Константин Васильев)
Если проводить аналогию распада СССР с крушением Римской империи, можно легко впасть в смертельную ошибку: СССР был попыткой построить Царство Божье на земле (не даром мой герой был недоучившимся семинаристом): крушение Рима означало всего лишь, что Рим стал всем миром.
Но (видимо) – надо сказать о невидимом: что ни тот Рим (христианский) – не рухнул, ни Царство Божье СССР (коммунистическое) – никуда не делось: мы, его «бывшие» населянты, продолжаем его со-бытие! Потому в противовес тексту о Борисоглебе приведу другой… А потом мы отправимся в прогулку вокруг Долгого озера (озера нашего долга):
Следуя правилам Бытия,
Понимаю, что это я
Ограничен своей правдой.
Возвеличен своей правдой.
А солгу пусть даже врагу,
Окажусь я столь обезличен,
Что услады мои Бытием
Обернутся моим битьём.
Получаюсь я глух и нем
В запределье за Бытием.
А в пределах, сколь ни кричу,
Ничего я не получу, никаких-таких откровений.
Лишь любовь моя, вне сомнений,
Есть живая моя кровь.
Я не говорил, за-чем я ребёнком (подростком) гулял вокруг Долгого озера? Хорошо! Поскольку (тогда) – и сам не знал: на деле это символ того, из каких бездн нам случается подниматься… Из каких бездн поднялся Верховный, чтобы стать спасителем и России, и её веры?
Я не знаю этого.
«Сталин умышленно избегал публикаций о себе и своей семье. С одной стороны, он стремился предотвратить обнародование нежелательной информации. С другой стороны, давала о себе знать подпольно-революционная привычка вообще не рассказывать лишнего – по принципу «чем меньше о тебе знают, тем лучше».
Однако полный запрет на упоминание о детстве вождя в печати, если он вообще возможен, немедленно вызвал бы подозрения другого рода: мол, если он о себе ничего не рассказывает, значит, он не тот, за кого себя выдает. Количество слухов и сплетен выросло бы моментально – и без всякого участия прессы.» (ИА Красная Весна)
Вот как Троцкий в своей книге «Сталин» описывал
