стеганым одеялам, аккуратно сложенным на сене, затем к кривому столику с полками, сделанному из обломков досок и ржавых гвоздей.
Зарождающаяся улыбка без спросу пробралась на мои губы, когда я провел пальцами по поверхности. Я неделю строил эту гадскую штуковину.
Крик, раздавшийся на улице, оторвал мой взгляд от жалкой полки.
Тьма накрыла мои глаза, как старый друг. По правде говоря, я был создан для пугающих вещей.
Я расправил плечи и покинул чердак.
На улице я вдохнул холодный воздух, сдобренный медным намеком на кровь, солью от пота, мерзкой вонью мочи в тот момент, когда скидгарды столкнулись с Кривами.
Гильдия Кривов была небольшой, но, несмотря на малочисленность, мы знали, как убивать с кровожадным величием. Каждый Крив имел при себе клинки, острее которых не бывает, а у передних ворот маленькая Ханна и ее брат Эш стучали в сыромятные барабаны, на которых изображен дуб богов. Оба одеты в черное с неровными линиями зеленой боевой раскраски и черной сурьмой над глазами.
Эш поднял кверху свое залитое лунным светом бледное лицо, отыскав меня взглядом, когда я шагнул в сад.
– Бьемся до конца! – крикнул он.
Я ответил, ударив кулаком в сердце. Эш хотел присоединиться к битве, но ему было всего тринадцать, так что лучше оставить его в тылу. Единственный способ убедить мальчишку – это поручить ему задачу уберечь его маленькую сестру.
Эш всегда будет выбирать Ханну.
Вопли и крики умирающих стражей растворялись в гипнотизирующем бое барабанов и восторженных движениях Кривов.
Я потерял Раума и Тову из виду, они скрывались где-то среди мечей, разрезающих тела, скорее всего, проводя ее через битву.
Мне не нужно было искать ее, не нужно было следить за тем, что ее выведут. Кривы сами могли это сделать, да и подходили для такой задачи лучше. Я уже один раз отвлекся. Второго быть не должно.
Я потерял счет тому, сколько стражей запачкало кровью траву, прежде чем воздух переменился. Похолодел, стал чуточку резче. От ворот, ведущих в сад, расползалась тьма. Пьянящая, осязаемая.
Горько-сладкий вкус магии ощущался глубоко на моем языке. Каждый вдох втягивал прохладу теней.
Не было ничего красивого в месмере страха. Он упивался самыми слабыми моментами жизни людей. Из тех моментов, когда сердце замирало, когда адреналин наполнял кровь, я забирал страхи и выворачивал их.
Сегодня на землях Штромов жило достаточно ужаса, чтобы питать мои силы до самого рассвета.
Мысленно я вообразил скидгардов, затем велел тени обернуться вокруг них. Страх смерти даст мне силу ломать тела, но одна промашка – и я могу ударить не по той стороне.
Вот в чем была проблема со страхом. Он был повсюду.
В Кривах, в слугах, в стражниках. Чтобы разбираться, где чей, требовалось больше энергии, чем чтобы использовать месмер.
К тому моменту, как я сплел тени только вокруг скидгардов, затылок загудел от боли.
В
