позе она остановилась на тротуаре. Шарль с Симоной переглянулись, подумав о своём гипсовом Ангеле из пансиона.
– Я стояла и смотрела на видение сахарного семейства, а вокруг меня кричали: Бенош, Бенош, Бенош! – продолжила Лелэ восторженно таинственным голосом.
– Бенош, – повторила я, решив назвать этим именем своего малыша. – Имя досталось тебе, Шарль.
Лелэ улыбнулась, подумав о том, что впервые спокойно сказала о ребенке, которого у неё никогда не будет. Зато у неё есть взрослый Бенош и не очень взрослая Симона, которые везут их с Бебэ в гости к богатому дядюшке.
– А знаешь, Лелэ, ведь я – тот самый сахарный трехлетний мальчик, которого ты тогда видела, – сказал Шарль.
– Ты? – она отмахнулась. – Да ну тебя.
– Лелэ, Шарль Бенош – моё настоящее имя, – улыбнулся Шарль. – Бенош – это фамилия моих родителей.
Лелэ побледнела, вдавилась в сиденье, ушла в себя.
– Мы ценим шутки, сынок, – проговорил Бебэ. – Но мы никогда никого не дурачили.
– Он вас не дурачит, – воскликнула Симона. – В нашем доме есть портрет маленького Шарля и Натали Бенош в белоснежных кружевных одеждах. Лелэ очень точно их описала. В тот день, о котором рассказывала Лелэ, семейство Бенош ехало от художника Бодлера, который писал портрет Натали по просьбе моего отца.
– Правда? – с надеждой посмотрев на Симону, спросила Лелэ.
– Да, да, Лелэ, дав Шарлю имя – Бенош, вы вернули ему его фамилию, – проговорила Симона. – Если бы вы назвали его по-другому, мы бы никогда не отыскали его. Спасибо вам, дорогая Лелэ.
Лелэ замахала на неё руками, уронила голову на колени. Бебэ погладил её по спине.
– Ну, вот, новый номер – клоунесса залилась слезами. Так дело не пойдёт. Нам ещё вечером веселить почтеннейшую публику. Соберись, возьми себя в руки.
– Сегодня вечером мы вас никуда не отпустим, – сказала Симона. – Мы вас похитили, чтобы пригласить вас на званый ужин с лучшими людьми.
– Нет, нет, – встрепенулась Лелэ. – Я не останусь ни на какой ужин.
– Останетесь, – с нажимом проговорила Симона, – потому что лучшие люди – это вы с Бебэ, мой дядюшка Шварц, мадам Ля Руж и мы с Шарлем. Сегодня наш день. День счастья, день исполнения желаний и надежд. Вы же давно хотели сбежать из цирка и отправиться в путешествие по миру, – Лелэ кивнула. – Так вот, Мари, считайте, что ваше путешествие уже началось.
– Ах, душа моя, ты знаешь моё имя, – прошептала Лелэ, прижав ладони к груди.
– Да, – улыбнулась Симона. – Теперь я вас всегда буду звать – Мари. А вас – Михаэлем.
Бебэ крякнул, потер нос, улыбнулся, проговорил:
– Умеете вы растрогать даже самых бесчувственных, дорогая Симона.
– Вы не бесчувственные, – нежно посмотрев на него, сказала Симона. –
