огда надежды ещё не уступили место бесконечному серому унынию. Небольшие стеклянные домики тянулись вдоль уютных улочек, расходившихся в разные стороны до самого горизонта. Вот прямо возле неё пробороздил в воздухе аэромобиль. Острые обводы корпуса и ярко-красный цвет почему-то больно кольнули в самое сердце, разгоняя ритм биения. Она уже видела его прежде, но не могла вспомнить подробностей. Мысли путались, искажая и без того хрупкие воспоминания.
– Мама! – раздался ласковый детский голосок, эхом отдаваясь в тишине.
Александра растеряно огляделась, пытаясь определить источник звука.
– Мамочка наконец-то вернулась! – вторил ему другой голосок, столь же звонкий и радостный.
Развернувшись, она увидела двух маленьких девочек, стоящих у края дороги. Непринуждённая детская улыбка украшала их лица. Большие голубые глаза с любовью смотрели на растерянную девушку. Одинаковые розовые ситцевые платья ещё больше подчёркивали родство девочек.
– Это вы, милые мои, неужели это вы? – не веря своим глазам и едва удерживая слёзы, прошептали трясущиеся губы. – Но как такое возможно?
Александра попыталась сделать шаг, но, к её удивлению, ноги не подчинились. Они будто вмёрзли в покрытый ледяными наростами асфальт.
– Мамочка, нам очень холодно, – произнесла одна из девочек, и из её глаз заструились ледяные капельки, тут же замерзая и опадая на белоснежное покрывало.
Только теперь Александра заметила, что мир вокруг неё полностью преобразился. Все деревья превратились в жуткие ледяные изваяния, тянущие к ней свои кривые ветви. Вместо ласкового летнего ветерка тело пронизывали порывы яростные и острые как бритвы, и от этого холода кожа мгновенно покрывалась тонкой коркой льда. Каждый вдох давался с огромным трудом, лёгкие будто обжигало изнутри. Сознание помутилось, теряя связь с реальностью. Мир вокруг перестал существовать, и осталась только бесконечная ледяная пустота.
***
Повинуясь командам электронного мозга, крышка анабиозной камеры начала медленно подниматься. В этот момент вихрь мелких кристаллических частиц заполнил небольшое помещение. Система обогрева заработала на полную мощность, стараясь как можно быстрее поднять температуру в отсеке.
После долгого сна открыть глаза было весьма непростой задачей. Прилипший к ресницам иней не хотел отпускать своего пленника из мира иллюзий и внутренних переживаний. Если вы считаете, что миллионы, миллиарды километров бесконечной пустоты не оказывают влияния на психику, вы глубоко заблуждаетесь. Человеческому мозгу начинает казаться, что он плывёт в этом бескрайнем океане, растворяется и впускает в себя нечто незримое.
Искусственный манипулятор с острой иглой уколол Александру в правое плечо. Она почувствовала, как тепло медленно растекается по телу. Пальцы постепенно обретают чувствительность, а губы приходят в движение после долгого молчания. Сознание нехотя возвращалось, рисуя перед глазами чёткую картину опостылевшего мира.
Некогда белые стены гибернационного отсека покрывал толстый слой пыли, скопившейся за время долгого сна. Свет неоновых ламп усиливался постепенно, позволяя просыпающейся команде адаптировать зрение.
– Вот же блин, – отлепляя со лба датчики, недовольно буркнул Борис, – а ведь она мне почти дала свой номерок…
Внешний вид штатного психолога был на удивление неплох, по крайней мере, в сравнении с остальными членами просыпающейся команды рудовоза, носящего почётное имя одного из основоположников космической эры «Титов». Борис Соколов был высоким мужчиной пятидесяти лет. Светлые волосы и аккуратная борода придавали особый шарм. Его зелёные глаза сами по себе внушали нерадивым пациентам спокойствие и добродушие, которых едва ли хватало на столь длительное пребывание даже малому количеству людей за миллиарды километров от цивилизации.
– О ком это ты? – поднимаясь из ложемента, спросила навигатор Люсия Родригес, и девушку тут же вырвало прямиком на белую простынь.
– Как это о ком? О той шикарной блондинке с третьим размером груди и ослепительной улыбкой. Мне снилось, как мы путешествуем вдвоём по кольцам Сатурна под музыку Бетховена.
– Ой, прекрати, и без тебя тошно. Голова просто раскалывается, а ещё надоели твои высокопарные бредни, – вылезая из своей капсулы, небрежно бросила девушка, на груди которой поблёскивала именная табличка, гласившая, что её обладательницу зовут Петрова Ольга, и она является инженером первой категории. – Хорошо, что нам осталось лететь всего пару дней, а потом начнётся мой долгожданный отпуск.
На вид ей было около тридцати пяти лет, хотя реальный возраст женщины умело скрывают под слоем косметики, и в этом Петрова не была исключением. Во время длинных рабочих командировок она предпочитала носить свободную рабочую одежду, часто покрытую маслом и грязью, а длинные чёрные волосы всегда были завязаны
