Бродский
Прогулки с Бродским по иным мирам,
По городам, которых нет в помине
На карте мира, только по стихам
Они проступят, и несутся мимо
Волхвы и звери, там ведь Рождество,
Там женщины, не будет их прекрасней,
И я в тот миг, не зная ничего,
Попала на какой-то дивный праздник.
И ослепил меня тот самый Див,
Не хочет он, чтобы неслась к поэту,
Но расстоянья, время победив,
Во тьму бреду, да, там так мало света.
И все-таки свидание не с ним,
С иной стихией, и иной эпохой,
Прогулки с Бродским, сигареты дым,
Грузинское вино, и так охота
Проникнуть в мир иллюзии и снов,
Где он плетет незримые узоры,
Своих сомнений и своих стихов,
Неспешный разговор, и мир, который
Не отпускает в бытность, в бытие,
От чаянья чего-то неземного,
И где-то там сомнение мое
Останется, и он вернется снова
В тот тихий дом, где Маргарита ждет,
Листая песнопений те туманы,
Не черный, а какой-то рыжий кот
Оставит нам сомненья и обманы…
Ведь на пути у вечности овраг
И ров, куда пробраться мне едва ли,
И за чертой всех горестей и драм
Тот замок, тень, и мы на карнавале,
И нет Венеций, есть лишь темный лес,
И мы с тобой, дойдя до середины,
Остановились, проводник исчез.
О, где же ты, таинственный Вергилий?
Вергилий спит, и даже видит сны,
О том, как мы в глухом лесу блуждали.
И были беззаботно влюблены,
В его стихи, тревоги и печали…
Сага о вечном изгнаннике
И вот тогда в сиянии огней
Явился он в тот мир, они не ждали.
Каким казался странным иудей
В поэзии своей, в своей печали.
И вот тогда они его нашли
Совсем не годным к жизни этой мирной,
На суд, забыв о чести, привели.
Пред судьями стоял Поэт невинный.
И ничего не мог он объяснить,
Иешуа в печальной этой бездне.
Но как работать, если не парить?
Махнул рукой и понял – бесполезно.
Был прокурор любителем стихов,
В стихии этой гений затаился,
Но сделал вид, что с ними незнаком,
А адвокат бессильный удалился.
2.
Остался он один перед страной,
И только Анна это понимала.
– Скажите, что творят они со мной?
– Творят тебе судьбу, – она сказала.
И он поверил, как же можно вдруг
Взлететь на миг и падать в эти дали.
Она ушла, и, затаив испуг,
Пошел поэт в ту глушь, и там не ждали.
Мир сер и мал, старухи, хилый скот —
Все это было чуждо, незнакомо.
Вот по деревне к дому он идет,
Как в бане мыться? Нет письма из дома.
А за душой лишь мифа полотно,
И стихотворье, здесь
