ты только не трусь, – ответил Егор и показал в свете костра кинжал.
Это вызвало у местных взрыв ярости, и один из них ударил колом Егора. Тот успел увернуться, но руку слегка задело.
Митяй тоже вооружился кинжалом. Оба стали, ожидая продолжения. Деревенские угрожающе орали, на их крики появились мужики с кольями. Узнав хлыновцев, немного притормозили, но молодые парни деревни этого не приняли. Присутствие подкрепления воодушевило их. Они бросились на друзей, палки замелькали в воздухе. Всё произошло так быстро, что наши друзья и глазом не успели моргнуть, как всё закончилось. Мужики растащили дерущихся, а один мирно молвил, кивнув на огни лагеря:
– Идите к себе, ребята, и побыстрее. Вам и так досталось, могло быть и хуже.
– Пошли, Егорка! – заторопил Митяй. – Получили, и хватит. Мужик дело сказал.
Егор молча согласился и, отряхиваясь и трогая ушибленные места, отошёл на десяток шагов, продолжая сжимать рукоять кинжала. Негромко матерясь, Егор с Митяем стали спускаться к реке, левее, к огням лагеря.
– Я так и знал, что с тобой опасно дружить, – бурчал Митяй, размазывая кровь из носа. – Больше на меня не рассчитывай. Теперь насмешек будет хоть отбавляй! Хорошо, что темно и не сразу заметят.
– Да ладно тебе! – оскалился Егор. – Замолкни и поспеши, а то не успеем отдохнуть. А завтра ещё грести придётся. Надоело уже!
– Так ты совсем недавно из похода вернулся. Небось, все уже прогулял?
– А чего на них смотреть? Монеты для того и делают, Митяй.
– А как жить собираешься без них? Или тебя устраивает та, что у тебя есть?
– Может, и так, – нехотя ответил Егор. – Марфа пока ещё не такая старая, ха!
– Побойся бога, Егорка! Она и так без мужа живёт ради тебя, а ты насмехаешься. Весь город судачит о ней. Жалко бабу.
– Что ей сделается? – удивился Егор. – Бабы для того и явились на свет, чтобы нас ублажать. Я, например, и не думаю о семье. Не готов для этого. Обойдусь пока. Да и нет ничего у меня для семьи.
– И не будет, коль тут же всё спускаешь на гульбищах!
– Зато весело и есть что вспомнить, дурья твоя башка! – хохотнул Егор, но тут же с осторожностью полез в рот пощупать, шатается ли зуб. – И что стоит моя жизнь? Может, меня в первой же сшибке посекут. Тогда что мне надо будет? А так…
– Балбес ты, как я погляжу. А мне отец уже начал присматривать невесту. Как вернусь, так будут смотрины. Авось что привезу из добычи. Тогда вовсе знатно будет. На то и надеюсь.
– Ты же моложе меня, а уже думаешь закабалить себя семьёй! Чудной ты, Митяй!
– Сам чудной, – отмахнулся Митяй и замолчал, подходя к первым кострам.
Тихо, не привлекая внимания, ребята устроились на войлоке, укрывшись рядном от сырого, уже холодного ветра. Сон сморил уставшие избитые тела.
Месяц пути подходил к концу, когда караван приблизился к устью речки Шошмы. Атаман-посадник созвал совет атаманов.
– Атаманы, завтра мы разделяемся, –
