мое решение о разводе, она любит Калеба и привыкла следить за его жизнью.
– Он в порядке.
– Он с кем-нибудь встречается? – спрашивает она, невозмутимо раскрашивая рисунок, словно не задала мне только что важнейший вопрос.
– Не знаю. – Я беру из кучи на полу несколько книжек-раскрасок. – Мы о таких вещах не говорим. Он волен встречаться с кем угодно, если хочет.
– Он все еще тебя любит?
Мое тело напрягается.
– Мама, – с мольбой в голосе произношу я.
– Это серьезный вопрос, Салем. – Она смотрит на меня таким материнским взглядом, выгнув брови, что я не смею не ответить.
– Да. – Я перелистываю страницы, она сверлит меня глазами, но я упорно ее игнорирую.
– Ты поступила правильно. – Ее слова застают меня врасплох, и я резко вскидываю голову. Она снова смотрит на меня со слабой улыбкой. – Я знаю, ты его любишь, но он любит тебя сильнее. Отпустив его, ты поступила правильно.
Я выдыхаю, мои руки дрожат.
– Я думала, что если постараюсь и приложу больше усилий, то полюблю его так, как он любил меня.
– Но ты так и не смогла.
– Нет, – отвечаю я, хотя это был не вопрос. – Когда он заговорил о детях, я просто… – Я потираю губы, подыскивая нужные слова. – Я больше не могла так продолжать. Он удивительный, он самый лучший, и я его люблю, но не так, как он того заслуживает.
Я смотрю вниз на страницу, на которой остановилась, черно-белое изображение размыто от застилающих глаза слез. Я никогда, никогда не хотела причинять боль Калебу. Ни тогда, ни сейчас. Но я не идеальная, никто из нас не идеальный, и заблуждается тот, кто думает, что это так. Мы все совершаем поступки, которыми не гордимся. Я никогда не пожалею о том, что была с Калебом. Но я сожалею о том, что не любила его достаточно сильно. Хуже всего то, что если бы я не встретила Тайера и не узнала, что такое душераздирающая, всепоглощающая любовь, то, думаю, из нас с Калебом получилась бы хорошая пара.
Но я встретила Тайера, и это мгновение навсегда изменило траекторию моей жизни.
– Пожалуйста, не плачь! – умоляет она и тянется к коробке с салфетками, стоящей на столике рядом с кроватью.
Я беру у нее салфетку и промакиваю глаза.
– Я ужасный человек, мама. Самый дерьмовый в мире человек. Он так меня любит. Почему я не могу отплатить ему тем же?
Она смотрит на меня с сочувствием.
– Милая, – говорит она мягко, в ее глазах жалость, – ты должна себя простить. Ты поступила правильно.
– Какая разница, правильно или нет. – Я вытираю слезы, которые текут рекой. – Я заставила его страдать.
– Страдания – это временно.
– Правда? – Я беззлобно смеюсь, думая о том, что прошло шесть лет с тех пор, как Тайер разбил мое сердце. Те страдания и боль до сих пор со мной, но все было бы иначе, не будь у меня нашей дочери. Она – лучшее, что есть в этом мире, но также она каждый день напоминает мне о нем.
– Ты сильная.
