на славянском языке, большой части территории Восточной Европы, которая охватывает территории нынешних Белоруссии, Латвии, Литвы, Польши, Словакии, Украины, Чехии а также бывшей Восточной Пруссии. Не очень мало место уделено Москве и Московии и истории Руси.
Организаторы издания приняли решение не давать на страницах книги подробную статью и жизни и творчестве Мацея Стрыйковского. Пользуясь возможностями технологий XXI века, принято решение о выставлении большой статьи о его жизни и творчестве согласно статье подготовившей польское издание 1978 года Юлии Радзишевской на домашней станице переводчика на www.wladmoscownarod.ru/stryj.htm. . Здесь же даны лишь его краткие биографические сведения.
Мацей Стрыйковский был польским солдатом на службе у литовских магнатов. В свое время он был очарован Литвой. Это очарование стало источником его вдохновения на сбор материалов, который был использован в ряде произведений. Главным из них стала «Хроника польская, литовская, жмудская, русская», которая вышла по позволению короля в Кенигсберге в 1582 году. По окончании военной службы Мацей Стрыйковский завершил жизнь священником.
Переводчик выражает благодарность Анне Леонидовне Хорошкевич, Дмитрию Михайловичу Володи- хину за подготовку к изданию и помощь в переводе с польского, Александру Васильевичу Назаренко за консультации по латыни, Дмитрию Вячеславовичу Громову за помощь в подготовке оригинал-макета, Юлису Бруклису (Вильнюс, Литва) за помощь при переводе фраз с литовского, профессору университета (г. Познань, Польша) им. Мицкевича Збыславу Войтковяку за консультации по старопольскому.
Свои отзывы об издании можно оставить в гостевой книге переводчика на, которую можно попасть через домашний сайт переводчика www.wladmoscownarod.ru, . или просто ему написав по адресу электронной почты на [email protected].
Итак, из века шестнадцатого – в век двадцать первый!
Мацея Стрыковского «О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному» книги первые и так далее
Яснопочтенному и вельможному господину, пану Юрию Олельковичу1 по милости Божьей Слуцкому из Великих князей литовских и киевских, князю и проч., господину своему любимому Мацей Стрыковский службу доброжелательно предлагает.
Никто лучше, основательней, полней и короче всей пользы истории, сладости и достоинств ее не охватил, Яснопочтенный и Милостивый князь, только он, который ее мастерицей или учительницей жизни человеческой именовал, Цицерон римский, князь красноречия. Ибо одно лишь слово, что история есть жизни человеческой учительница, заключает в себе и все добродетели и пользу опыта, давая знать, что вся жизнь человеческая к законам истории либо древней истории должна быть направлена. А когда я по сторонам смотрел и о замысле своем часто думал, то видел, что уже все народы христианские: греки, итальянцы, испанцы, французы, немцы, поляки, пруссы, лифляндцы, обитатели Московии, и, наконец, суровые и грубые народы, Магометa ошибочно придерживающиеся, далекие от наук свободных разных: татары, турки, египтяне, арабы и другие, по старанию и добродетели историков, хроники свои имеют, то есть начала, истоки, поступки, дела рыцарские и домашние народа своего ясно описанные и свету представленные. [3v] Видит и в руках держит каждый из них собственных достоинств славные образы и деяния предков своих со времен давно минувших как в зеркале прозрачном, и оттуда всем им слава исходит, и будущие приключения сквозь прошлые лучше просматриваются и хорошо исполняются.
И начала, истоки, дела рыцарские, почти геркулесовы войны одного лишь Литовского Великого преславного княжества, столь многих князей и мужей в основном умелых, королей, гетманов самой близкой родительницы, в слепой и темной ночи в полном забвении до сегодняшнего дня плесневеют, в пасмурной мгле глубоко погребенные. Мы же, подавленные наблюдаем за этим с печалью и унижением для всей Литвы. Потому я, Милостивый Князь, из побуждения Божьего, которому все приписать должен, мыслью своей и осознанностью в науках свободных к славе бессмертной этого древнего государства служить задумал, поскольку много людей ученых, хоть вдоволь щедро литовским хлебом паслись, будучи в состоянии и умея [сделать сие], сим пренебрегли. Потому не ради даров Божьих и фунта, мне отмеренного, не ради подарков каких, а из самого расположения моего к тому государству, из искреннего трудолюбия и прилежания к описанию истоков и начал народа литовского и русского, о делах, умениях рыцарских и домашних, древних и нынешних поступках князей, и о размножении потомства и фамилий их либо домов древних я приступил.
Из искренности, мне присущей, скажу, что предпринятому труду сперва мешало то, что в начале столь великой истории, на многие века забытой и в прахе погребенной, вождя, которому бы следовал, не имел, ибо до меня этой дорогой никто никогда не ходил и не попробовал пройти. Потому [4] сперва добыл несколько русских летописей2 о
Юрию Олельковичу: князь Ежи Олелькович, меценат Мацея Стрыйковского. Умер в 1578 г.
Летописи: нет полной ясности, какими летописями пользовался Стрыйковский. На страницах книги нет названия ни одного списка или свода
