вок ещё кричали:
– Густав, открой нам!
Густав в полусне выбрался из кровати, зевнул и потянулся. Потом он протопал к двери и отодвинул засов. Снаружи стояли три белых медвежонка, с головы до пят покрытые снегом, и дрожали от холода. Они попытались что-то сказать, но зубы у них так стучали, что Густав не разобрал ни слова.
– Так, для начала зайдите в дом! – пригласил он.
Густав принёс дров и разжёг камин. Вскоре по комнате разлилось уютное тепло. Три медвежонка расселись вокруг огня и принялись растирать свои маленькие лапы. Снег на их шерсти начал таять – кап-кап. На полу растеклись три лужицы – бульк-бульк. И – хоп! – белые медвежата вдруг превратились в обычных бурых. Правда, мокрых и лохматых. Тут Густав наконец узнал, что за гости к нему пожаловали.
– Да это же Чилли, Бим и Мокки! – воскликнул он. – Мои бродячие медведи вернулись!
Густав сразу же стряхнул с себя остатки сна. Он сбегал за большим полотенцем и насухо вытер медвежатам шерсть.
– У-у-у-у, – проговорила Чилли, всё ещё немного дрожа. – Снег был такой холодный и мокрый! А сугробы доходили нам прямо до живота.
– А всё потому, что вы не впадаете в зимнюю спячку, – проворчал Густав. – Это же надо, бродить туда-сюда! Посреди зимы! Вы же могли замёрзнуть насмерть! Нет бы дождаться, пока наступит тепло!
– Так ведь оно уже наступило, – объяснил Мокки. – Когда мы отправились к тебе, светило солнце, – сказал Бим.
– Но потом вдруг налетела снежная буря, – сказала Чилли. – И стало холодно, просто ужас как холодно.
Три медвежонка снова сильно задрожали.
Густав обнял всех троих, и они прижались к его тёплой шерсти.
– А можно мы снова будем спать в твоей кровати? – спросил Мокки.
– Ну конечно! – сказал Густав.
– А ты будешь рассказывать нам истории, как раньше? – спросила Чилли.
– Ну конечно! – сказал Густав.
– А ты нас ещё любишь? – спросил Бим.
Тут Густав довольно улыбнулся широкой медвежьей улыбкой и снова сказал:
– Ну конечно!
Медвежий завтрак
Теперь Чилли, Бим и Мокки снова спали в кровати Густава. Густав, конечно, тоже. Кровать была большая, и они все прекрасно помещались. Вот только в настоящую зимнюю спячку Густав впасть уже не мог.
На следующий день три медвежонка с самого раннего утра принялись скакать по кровати и стягивать с Густава одеяло. Медведь Густав тихонько заурчал. Никакого больше покоя. Стоит ли радоваться, что бродячие медведи снова вернулись, или нет, задумался он. Но потом всё-таки порадовался. Он взглянул на календарь и сказал:
– Зима закончилась, пусть даже снег всё ещё идёт. Я поспал вдоволь, да и запас жира, отложенный на зиму, уже на исходе.
Он опустил глаза и ощупал свой живот. Осенью живот был круглым и туго набитым. Теперь шкура на нём обвисала вялыми складками.
– Вот видишь! – воскликнула Чилли. – Как хорошо, что мы пришли. А то бы ты, чего доброго, так и умер с голоду в этой своей зимней спячке.
Медведь Густав точно не умер бы с голоду, потому что медведи всегда успевают вовремя проснуться, если пришла пора подкрепиться. Но чтобы порадовать Чилли, он сказал:
– Мне очень повезло, что вы пришли.
Пока Мокки разглядывал обвисший живот Густава, у него самого в животе заурчало, и он сказал:
– Думаю, тебе сейчас нужно съесть целую гору блинов, штук двадцать или десять, не меньше.
– Ой, да, блинов! – воскликнули Бим и Чилли.
Густав покачал головой. Он показал в окно на белые поля и голые деревья.
– С блинами пока ничего не выйдет, – сказал он. – Где я сейчас возьму свежие яйца?
– Что? – воскликнул Мокки. – Блинов не будет?
– Не будет блинов? – спросила Чилли упавшим голосом.
Бим тоже повесил голову и пробормотал:
– Блинов не будет… А мы-то радовались, что сейчас вкусно поедим!
– Когда хорошенько проголодаешься, любая еда становится вкусной, – заметил медведь Густав.
Он открыл свою кладовую и достал всё, что там хранилось: репу, яблоки и горшочек мёда. Потом Густав
