течение 35 лет я старался выходить на тех, кто был мне интересен, и просил их о часовой беседе. Получалось всего около десятка сеансов любопытства в год, но иногда удавалось разговаривать каждую неделю. У меня была цель – общаться с интересными людьми хотя бы раз в две недели. Когда я превратил это в практику, единственным моим правилом было то, что собеседники не должны иметь отношения к миру кино и телевидения.
Идея была не в том, чтобы проводить больше времени с теми, с кем я работаю каждый день. Я быстро обнаружил, что индустрия развлечений представляет собой очень замкнутый мир, ведь мы обычно общаемся в своем кругу. Легко подумать, что кино и телевидение – весь в мир в миниатюре. Однако это не только неверно – такая точка зрения приводит к посредственным картинам, становится скучно.
Я так серьезно относился к сеансам любопытства, что часто мог посвятить целый год и более попыткам устроить встречу с тем или иным человеком. Я часами висел на телефоне, писал письма, увещевал кого-то и пытался подружиться с ассистентами. Когда я стал успешным и график мой стал более плотным, я поручил одному из моих сотрудников договариваться о таких встречах. В New Yorker даже вышла небольшая статья об этой должности, которую стали называть «атташе по вопросам культуры». На протяжении какого-то времени у меня был человек, единственной задачей которого было договариваться о таких беседах16.
Идея заключалась в том, чтобы следовать за своими интересами, и я стремился максимально расширять диапазон. Я разговаривал с двумя руководителями ЦРУ, с Карлом Саганом и Айзеком Азимовым. Я общался с ученым, который изобрел самое мощное оружие в истории, и с самым богатым человеком в мире. Я встречался с теми, кого боялся, и даже с теми, с кем на самом деле не хотел знакомиться.
Я никогда не встречаюсь с человеком с мыслью о съемках (хотя в последние годы мне стало ясно, что некоторые мои собеседники приходили на встречу, думая, что, может, я сниму фильм о них или об их творчестве). Моя задача – узнать что-то новое.
Результаты таких бесед всегда непредсказуемы, а те связи, которые сложились благодаря моему любопытству, красной нитью проходят через всю мою жизнь и фильмы, которые мы часто получаем самыми неожиданными способами.
Так, мой путь к съемкам «Аполлона-13», определенно, начался со встречи с астронавтом Джимом Ловеллом. Но как в кино передать, что чувствует человек, оставшийся на аварийном космическом корабле? Тут нам помогла чилийская общественница Вероника де Негри, которая многие месяцы подвергалась преследованиям со стороны властей. Она рассказала мне, что значит выживать, всецело полагаясь только на себя, тем самым внеся не меньший вклад в фильм «Аполлон-13», чем Джим Ловелл.
Со временем я понял, что у моего любопытства есть определенная особенность. Самое сильное любопытство я называю эмоциональным интересом: я хочу понять, что движет человеком, можно ли увязать взгляды и характер человека с его творчеством, сложностями, которые он вынужден преодолевать, и достижениями.
Однажды я общался
