смотрелась красавицей, Клеопатрой бальзаковского возраста.
– Оля, а тебе мужчина звонил! Несколько раз! – игриво сообщила красавица мама.
Любаня развернулась на табуретке, звучно скрипнув подштанниками о дермантин. И мама, и кузина – обе выжидательно уставились на Олю.
– Не знаю я никаких мужчин! – угрюмо буркнула она, не зная, как от них отвязаться.
– Ах, как это прискорбно! – сказала Галина Викторовна и уплыла к гостям.
– Странная ты, Олена! – покачав головой, сказала Любаня. – В твоем возрасте – и без единого мужика?!
– У меня в отличие от некоторых есть дела поважнее! – высокомерно огрызнулась Оля, подхватываясь и ретируясь на кухню.
К счастью, Костик еще не вернулся, так что пищеблок пока не превратился в спальню.
Не включая свет, Оля прижалась лбом к оконному стеклу и невидящим взглядом уставилась на дом напротив. Почти все окна сияли цветными огнями, на некоторых белели кружевные бумажные снежинки, вырезанные и наклеенные детьми.
Эх! Что за беда, а? Все люди, как люди – знакомятся, влюбляются, женятся. Заводят и растят детей. Встречают вместе праздники, пьют под холодец и поют под караоке.
Одна она, Ольга Романчикова, влачит жалкое существование старой девы, обреченной на беспросветное одиночество. Причем оно наверняка будет долгим, потому что в роду Романчиковых – сплошь долгожители. Прадедушка Вася, например, дожил до девяноста восьми!
Она представила себя девяностовосьмилетней: высохшей, как богомол, старушенцией с трясущейся головой и указкой в костлявых пальцах. С доброй улыбкой, обнажающей вставные зубы, и ревматическими суставами, скрипящими громче, чем мел по доске. В плиссированной юбке «в пол» и классической блузке с бантом.
Вообразив всю эту винтажную роскошь, Оля зажмурилась и с тихим мычанием повозила лицом по холодному стеклу.
Трое во дворе, задрав головы, смотрели на нее с брезгливым интересом. Девичья фигура в толстом свитере в окне на третьем этаже виделась смутно и не поражала изяществом, зато бледная физиономия, безжалостно расплющенная о стекло, производила очень сильное впечатление.
– Ну и морда! – поежился один из тех троих.
– На себя посмотри! От морды слышу! – фыркнул другой.
– Давай, Баклан, лети уже! – сплюнув на снег, сказал третий. – Назвался груздем, полезай на верхний этаж!
– Тридцать четвертая квартира, – подсказал другой.
– И зачем только я на это подвизался?
Тот, кого приятели назвали Бакланом, тяжело вздохнул, покачал головой и затопал к подъезду, на ходу нашаривая что-то в глубоком кармане.
К своим тридцати четырем годам хорошая незамужняя девушка Ольга Павловна Романчикова как следует освоила всего лишь один взрослый способ временно забыть о неприятностях: погрузиться в работу. И чем труднее она окажется, тем крепче забудутся иные проблемы!
Ольга Павловна
