подозреваемым. При большом желании высокого милицейского начальства ей, конечно, можно было предъявить обвинение в незаконной рубке ста полуторагодовалых сосен, но судебная перспектива такого дела была крайне мутной. А вот добавив на скамье подсудимых к даме с пилкой психа с елкой, можно было с гораздо большим основанием рассчитывать на обвинительный приговор: эти двое уже могли сойти за организованную преступную группу.
– К ним бы еще третьего – с тележкой! – пробормотал Горохов, карабкаясь на насыпь.
При наличии компаньона с транспортным средством дама с пилкой и псих с елкой железно сообразили бы на троих годика по два, если не больше! Юридически подкованный старший лейтенант был неплохо знаком с содержанием статьи двести шестидесятой Уголовного кодекса.
– Вот же гад, а? – присев на корточки, бессильно ругался сержант Петров.
Он пытался высмотреть под несущимися мимо вагонами парня с елками, но тот оказался не таким уж дураком, чтобы ждать, пока поезд пройдет и откроет дорогу милицейской погоне.
– Это как же так получилошь? – озадаченно пробормотал Картавый, склонясь над мелкой серебристой лужей.
Он низко нагнул голову и рассматривал отражение ее лобовой части с таким интересом и вниманием, словно был молодым олененком, нетерпеливо ожидающим появления у него рогов.
– Это как он меня, я не понял?
– Как, как! Молча! – огрызнулась Дарюха, выкручивая намоченную в той же луже тряпочку. – На вот, приложи, пока шишки не вылезли! Мужик, называется! Хилый пацан ему накостылял одной левой!
– Ражве одной? – нахмурился Картавый.
Если бы хилый пацан накостылял ему двумя руками, было бы не так обидно.
– Одной левой! – охотно повторила Дарюха, не щадя чувств приятеля. – В правой он кошелек держал.
– Дуга ты! – сурово выругался Картавый, прилепив на лоб мокрую тряпочку. – Жачем отдала?
– Затем, что не хотела тоже по морде схлопотать! – ехидно объяснила ему подруга.
– Думаешь, обойдешшя? – распрямляя спину и скручивая кулаки, прошипел Картавый. – Щаш тоже шхлопочешь токо так! Дуга! Пгаждник на ношу, а мы тепегь беж денег!
– Легко пришли, легко ушли! – вздохнула Дарюха, из осторожности отступая в сторонку.
Злобное выражение многократно битой физиономии Картавого не сулило ей ничего хорошего. Чувствовалось, что драчливый дружок запоздало рвется в бой и в отсутствие накостылявшего ему обидчика может сорвать зло на ком поближе.
– Выпьешь? – предложила Дарюха, надеясь поменять и тему, и настроение приятеля.
– А ешть? – Картавый недоверчиво вздернул брови, не сумев поднять их особенно высоко: помешали надувающиеся на лбу шишки.
– Ну! Берегла к праздничку!
Дарюха пошарила в своей сумке и извлекла из нее поллитровку с завинчивающейся крышкой. Этикетка на бутылке утверждала, что содержимым ее
