душе моей тёмной истокиВоли цыганской и польской гордыни.
Пусть не уйти от бесплодных попыток,
Ведь суждены нам столицы и веси.
В смутной душе ощущаю избыток
Лени цыганской и шляхетской спеси.
Судьбы – в подброшенной к небу монете,
Решка с орлом в нескончаемом споре.
Жизнь объяснит мне премудрый генетик,
Век растолкует суровый историк.
Спорить не смею – учёные правы.
Только не вышло со мной ни черта бы,
Если б в высокую душу Варшавы
Вдруг не ворвался оборванный табор;
Если б не выслали вора за кражу;
Если б мелодия бального танца,
Вспыхнув, как трут, в фортепьянном пассаже,
Не превратилась бы в песню повстанца;
Если б во тьме, у земного предела,
В дикой Сибири, под вой урагана
Польки прохладное бледное тело
Не было брошено в пекло цыгана.
Фамилия
Благодаря своей фамилии
Искать мне славы ни к чему.
Летят воздушные флотилии
По небесам сквозь свет и тьму.
Ведут их лётчики забытые,
Что навсегда ушли с земли.
Сквозь самолёты их разбитые
Давно ромашки проросли.
Но не собьются стаи лёгкие
И невесомые, как сны.
А воздух наполняет лёгкие,
И слышен голос тишины.
От нашей славы и бесславия
Они свободны навсегда.
Томов стираются заглавия,
Но в вышине горит звезда.
Окликнуть их уже не в силе я —
Не различаю ничего…
Осталась в паспорте фамилия
От славы предка моего.
Авиатор
Харитону Славороссову
Мой незнакомый дед,
Мой предок легендарный,
Завидую судьбе
Твоей неблагодарной.
Не отыскать морщин
На пожелтелом фото.
О, лучший из мужчин,
Икар – дитя полёта.
Это было так: ты, упрямо хмурясь, подходил к своей машине – «этажерке».
Хрупкая конструкция напоминала воздушного змея, склеенного детьми.
Но чудо свершилось – она взлетела.
И ахала толпа,
Крестился люд, толкуя…
И капал пот со лба,
И рвался крик, ликуя!
Бесстрашный ангел мой
В бензине и мазуте,
От пошлости земной
Ты поднялся до сути.
Великий гонщик. Сумасшедший велосипедист. Скорость, скорость…
«Какой же русский не любит быстрой езды…»
Новый век набирает скорость. Всё быстрее, быстрее…
Молитву сотвори
За дерзостного брата.
Живой метеорит,
Душа огнем объята.
Падучая звезда,
О чём тебе молиться?
В день Страшного суда —
Сгореть или разбиться?
Космонавты начала
