она делась? Зачем я ее отпустил далеко от себя?» Я уже ругал себя самыми последними словами. Картины одна страшнее другой проносились в моем разгоряченном сознании.
Вдруг я услышал где-то в глубине двора тихое всхлипывание. Первая моя реакция – радость. Наконец, ребенок нашелся. Что с ним, казалось неважным, главное – дочка жива! Я поспешил к глубокой нише в стене, из которой доносились сдавленные рыдания.
Нина сидела на груде кирпича и плакала. Вокруг лежали обломки кирпичей и старые, полуистлевшие доски. Выходившие во двор окна на первом этаже были неаккуратно забиты досками, а на втором – зияли темными проемами: рамы сломаны, стекла разбиты. Запустение и хаос. Таких мест много в этом старинном городе. Чуть в сторону от оживленной магистрали – и, пожалуйста, вот вам и полуразвалившиеся постройки, и кучи мусора, и горы искореженного железа.
Увидев меня, Нина заплакала еще горше, потирая разбитое колено. Пытаясь спрятаться, она, наверное, стала взбираться на кучу кирпичей и, оступившись, ударилась коленкой. Глядя на выступившие капельки крови, Нина сильно всхлипнула и попыталась встать на ноги. Я подхватил ее и стал успокаивать, стараясь, как это я делал раньше, рассмешить ее.
– Нина! Что ты натворила?! Смотри, ты развалила весь дом! Сколько мусора вокруг! – Наигранно бодрым голосом я старался отвлечь внимание дочери от кровоточащей ссадины. Отчасти это удалось, сквозь всхлипывания, послышался сдерживаемый смех. Мы стали медленно двигаться к свободному проходу между забором и железной оградой. Нина шла, крепко вцепившись в мою руку и заметно хромая на левую ногу.
Вдруг она резко остановилась, будто что-то вспомнив, потянула меня за руку, побуждая наклониться к ее лицу. Слезы на щеках еще не высохли, но всхлипывания уже прекратились.
– Папа, там – страшный дракон, – тихо, почти шепотом сказала дочка. При этом ее глаза округлились, убеждая меня в полной серьезности сказанного.
– Да что ты, Нина! Какой еще дракон?
– Там. Посмотри сам. – И она указала рукой на нишу в стене, из которой я только что вывел ее на свободное пространство.
Чтобы развеять страхи дочери, я попросил ее показать, где она видела «страшного дракона». Мы вернулись к злополучной нише, и Нина, тыча пальцем в сторону кирпичной стены, не без опаски прошептала:
– Вот он.
Я пригляделся и увидел в самом углу ниши на вмурованном в кирпичи сером камне изображение какого-то необычного существа. Мы подошли поближе. Нина, крепко сжав мою руку, спряталась за спину, явно побаиваясь странной картинки. Вблизи я четко увидел совершенно неожиданное: не то диковинную птицу, не то страшного дракона. Голова петуха, туловище жабы, хвост змеи, перепончатые крылья, птичьи ноги с острыми когтями – все это соединялось в одном существе, изображение которого было выгравировано на сером камне. Рядом со странной фигурой витиеватым вензелем была изображена готическая буква «Р».
Я был удивлен не меньше Нины. Здесь, среди городского
