За время этапа ссыльные научились быстро выстраиваться для пересчёта. Друг перед другом. Кулаки и конвой. Через пять минут Герасимов докладывал Агафьеву:
– Товарищ командир! Раскулаченные семьи присутствуют в полном составе! Сбежавших нет! Отсутствуют дети, шесть человек, – покачал головой в знак сочувствия, – простыли по дороге. Лежат, встать не могут.
– Что, всё так серьёзно? – приняв доклад подчинённого, поинтересовался начальник заставы у женщин.
– Да уж куда хуже? – с тревогой в голосе наперебой заговорили матери. – Если бы лекарства, травки, да в тепле отлежаться…
– Этот вопрос не ко мне, тут я вам ничем помочь не могу! Доктора у нас на заставе нет, лекарств – тоже. Насчёт травок спросите у завхоза, может, она вам что скажет. А вот тепло и покой обещаю! Больных детей и ухаживающих за ними разрешаю оставить в избах, пока не выздоровеют.
– А нас куда? На работы? Лес валить? – раздались негромкие, робкие голоса мужиков.
– Неплохо бы в избах завалины закрыть, а то в стены дует, по полу тянет, – заметил Степан Мельников, считавший староверческие дома конечной целью пути.
Ссыльные, услышавшие его слова, поддержали. Они думали, что охраняемая Ломоватка – это их лагерь, в котором они будут проживать назначенные сроки поселения. И как жестоко ошибались.
Командир, а вместе с ним начальник караула, инженеры и этапные громко засмеялись. Осуждённые в недоумении переглядывались: что здесь такого? Наконец-то Агафьев начал свою пояснительную речь, которая осадила муть в грязной луже.
– Господа раскулаченные захребетнички! – с некоторой долей насмешки заговорил он. – Вы прибыли сюда по решению молодой Республики Советов за свершение каких-то преступлений и правонарушений законов трудового народа!
В толпе послышался недовольный ропот, однако говоривший не обращал на это никакого внимания.
– У каждой из ваших семей назначен свой срок поселения. Наша Коммунистическая партия предлагает вам значительно сократить срок заключения своим ударным трудом здесь, на строительстве северной дороги, которая свяжет две могучие сибирские реки Обь и Енисей. Значительную часть пути вы прошли сюда этапом, видели всё своими глазами. Осталась небольшая, но самая тяжёлая, трудная часть дороги: через болота.
Собираясь с мыслями, Агафьев ненадолго замолчал, этим воспользовались удивленные мужики:
– А как её вести по болоту-то, эту самую дорогу? – поинтересовался Иван Ерофеев.
– Надо уложить на зыбуны сплошную лежнёвку из леса, – продолжил словоохотливый оратор, указывая рукой на место предстоящей работы. – Несколько семей из предыдущих этапов уже выложили мост, длинною два километра. У них это хорошо получалось… Всем им будут значительно сокращены сроки поселения. Я сам буду ходатайствовать перед Управлением об их переселении в более благоприятные места жительства по окончании работ.
– А сколько ещё осталось выложить? –
