И всего лишь полчаса назад прекратила существование. Собирались мы ее на этих днях захватить, а ты нас поторопил. Всех взяли. Часть отстреливались, а часть через потайную дверь из угловой комнаты на двор пыталась выбраться, но мы их и на дворе ждали.
– А мальчишка цел? – спрашиваю.
– В машине сидит, – отвечает Ковров. – Все сюда рвется, о тебе беспокоится, только шоферу не велено его отпускать.
– Это ведь благодаря ему заговорщики пойманы, – говорю. – Без него бы мне несдобровать. Не понимаю только, как он отдушину сумел отыскать.
– Догадливый парень, – говорит Ковров. – Чекист из него выйдет. Пришел он к тебе в сумерки под окно, постучал, и ему тоже что-то пробарабанили. Он опять постучал, а ему опять в ответ стучат что-то бессвязное, и старуха в форточку кричит, что ты, мол, ушел из дому и пусть он завтра приходит. Встревожился Виктор, от окна отошел, а от дома не отходит, слоняется вдоль стены и все надеется, не позовешь ли ты его. Ну, ты его и позвал…
Вышли мы с Ковровым на крыльцо. На улице дождь, слякоть, ветер.
– Вот и кончилась моя работа здесь, – говорю я Коврову.
– Эти офицеры, – отвечает Ковров, – собирались телеграф захватить и другие правительственные учреждения…
Вижу – хмурится он, застегивает кожаную куртку, а сам сердито вглядывается в темноту. – Юденич опять в наступление против нас пошел, – говорит. – Вот они и пытались ему изнутри помочь. – Протягивает мне руку, пожимает. – До свиданья, – говорит, – товарищ Пронин, надеюсь, еще увидимся.
Попрощался я с ним, иду к машине, зову Виктора.
– Пойдем, – говорю, – приятель, отведу тебя домой, заступлюсь перед матерью.
Дохожу с ним до его дома, поднимаюсь на второй этаж, останавливаюсь против двери, на которой блестит медная дощечка с надписью “Барон фон Мердер”, звоню.
Открывает нам дверь женщина, простая такая, молодая еще.
– Где ты, – кричит она на Виктора, – пропадаешь? Отец на фронт собирается, а он под дождем по улицам слоняется…
Тут выходит отец.
– Вы, – спрашивает он меня, – Пронин?
– Пронин, – говорю. – Только как это вы признали?
– Рассказывал о вас Виктор. Познакомились мы.
– На фронт? – спрашиваю.
– Да, – говорит, – против Юденича.
– И я завтра на фронт думаю, – говорю.
– А пока что, – приглашает он меня, – поужинаем чем бог послал?
Ну, я не отказался – люди свои. Так вот и началось наше знакомство.
Зимние каникулы
Юденич был разбит, спокойствие Петрограду обеспечено, и опять вернулся я в распоряжение Коврова. Он было не хотел тогда отпускать меня на фронт, но тут уж я заупрямился.
– Мои товарищи жизни не жалеют, а я отсиживаться буду?
– Чудак, чекисту в тылу
