и стих, видимо, мелочь его не интересовала.
– Вот это пахан у них был… – выдохнул я.
– Чего? – заорал Косой.
– Пахан, говорю, у них знатный был.
– Чего?
– Хорошо, говорю, что пулемет не успели скрутить!
– А то!
Косой улыбнулся, подняв большой палец вверх.
– А ты гадал, где у него гашетка. Гашетка у него где надо…
– И то верно, тут сроду стрелка не было, сдох бы стрелок от гари пороховой и грохота.
– А лесенка для того, поди, чтоб смазать да ленту поменять.
– Угу.
– Уходить-то как теперь будем?
– Ага!
– Чего ага? Эти твари по всей крыше расползлись и улетать не думают!
– Чего орешь? Я всё прекрасно слышу.
– Дверь открой, может, по внешней стене уйдем.
– Дверь изнутри не открывается, замуровали, демоны!
– Вон кнопки сбоку от двери нажми, открыться должна. И я сдуру нажал. Может, нажми я другую, дверь взаправду открылась бы, но нам не повезло. Кабинка дернулась и поползла вниз. Сердце екнуло. Мы вцепились с Косым друг в друга, словно перед смертью, и лишь немного спустя, поняв, что разбиться нам не грозит, стыдливо разжали объятия.
Под настоящим именем меня давно никто не помнит и не знает. С детства ко мне прилепилась кличка. В школе, как это часто бывает, она происходила от фамилии, позже, в институте, – из-за моих любимых дрозофил. Мухин и мухи, согласитесь, почти родственники.
Благодатный был материал, эти дрозофилы, генетически простой и пластичный, и недостатка в нем не было. Генетически измененные дрозофилы увеличивали рост и по непонятным причинам начинали создавать ульевые конгломераты. Но для дальнейших исследований требовались другие подопытные…
– Матерь Божья! Толстый, мы же к ним в гнездо спускаемся!
И действительно, кабинка неуклонно ползла вниз и на кнопки больше не реагировала.
– Косой, ты какую-нибудь молитву помнишь?
– Из тех, что старый нам читал? Только одну: хлеб наш насущный дай нам днесь и избави от долгов наших, как и мы прощаем должникам нашим…
– Ты чего несешь? – возмутился я. – Про долги, про хлеб вспомнил! Читай быстро со мной!
«Святый Боже! Святый крепкий! Святый бессмертный! Помилуй нас! Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!»
– А поможет?
– Повторяй за мной! Святый Боже! Святый крепкий!.. Умирать в гнезде жутко не хотелось, Косой подхватил мою молитву, и мы затараторили. По мере опускания лифта я лихорадочно прощупывал окружающее пространство на предмет опасности. Опасность была, но где-то в отдалении. Поэтому, когда лифт остановился, дверь, вздохнув, открылась, и на нас никто не набросился, мы с Косым одновременно с облегчением выдохнули.
– Помогло, а ты не верил, – сказал Косой.
– Вот
