до гор вскоре после полудня. Тропа была широкой и хорошо натоптанной, местами пыльной от прохода бизонов, вапити и оленей. Мы тщательно осмотрели её в поисках следов всадников, но смогли найти только следы прошлогоднего конского навоза. Сахта сказал, что соплеменники его матери редко ею пользуется, они предпочитают более простой путь через перевал Двух Талисманов3, когда нужно пройти из своей страны на бизоньи равнины. Бизоны все лето были многочисленны на её маленьких долинах и равнинах по пути до самого верха хребта.
Примерно в пяти милях выше по каньону река раздваивалась, тропа резко сворачивала и поднималась по её южному, меньшему притоку. Там, слева от нас, поток обрывался каскадами в большой глубокий пруд. Когда мы приблизились к нему, Сахта, который шел впереди, велел нам остановиться и посмотреть на него; там, на его краю, выдра, забравшаяся на скалу, внимательно смотрела в воду; внезапно она нырнула и почти разу же появилась вновь с большой форелью в зубах, и снова забралась на камень, чтобы попировать над своей добычей. Её мягкий мех плотно прилегал к её телу, когда она ныряла и плавала, делая её в это время самым гладким из всех животных.
– Это священное животное, оно мне нужно, – сказал Сайи. Но, едва он соскользнул с лошади, чтобы вернее прицелиться, выдра увидела или учуяла нас, тут же нырнула в пруд и больше не показывалась.
Амунис (Обёртывающий Мех) – так черноногие называют выдру, поскольку полоски её шкурки используются для того, чтобы обертывать и завязывать ими концы мужских кос, а жезлы с привязанными к ним полосками шкурки используются во время церемониальных танцев воинами сообщества Рогов. Кроме того, это животное, представленное шкуркой, является важной частью ритуала магии Воды и в церемонии Сеятелей Табака.
От водопадов тропа круто поднималась к обширному, протяженному каменистому плато, медленно повышавшемуся к хребту перевала. Мы прошли по нему к началу крутого каньона, уходящего на запад. Там тропа продолжалась под высоким утесом и через очень крутой сланцевый выступ, который кололся под копытами лошадей и осколки которого падали на дно каньона, который был около тысячи футов глубиной. Лошади с трудом преодолели этот участок, боясь поскользнуться на его ненадежной поверхности. Правда, шириной он был чуть более ста ярдов, дальше снова опора под копытами была надежной, и, обогнув поворот, Сатха остановил нас на поросшем можжевельником склоне и воскликнул:
– Вот, мои юные друзья, смотрите на неё, страну западных племен.
– Ах! Патсикси кимитапи! (Ах! Какая она бедная!) – сказал Сайи, и я полностью с ним согласился. Для нас, привыкших к залитым солнцем равнинам и частично поросшим лесом горным склонам с нашей стороны, западные склоны выглядели достаточно подавляюще: горы, хребет за хребтом, поросшие густым лесом до самых вершин, темные лесные долины между ними, без единого клочка равнины, на котором мог бы отдохнуть взгляд.
Почувствовав наши
Сейчас это перевал Марии. Белые долго его использовали, и сейчас по нему проходит линия Большой Северной железной дороги и шоссе Рузвельта. (авт)
