этот дом. Дай сюда мальчишку, я его уйму!
– Не надо, он сейчас сам замолчит…
В мае из-за гор к новоселам, поселившимся в глуши, приходит гостья из родни Ингер, она пришла издалека, и принимают ее радушно. Она говорит:
– Пришла посмотреть, как-то живется Златорожке, с тех пор как она ушла от нас!
– А об тебе-то, маленьком, никто и не спросит! – жалобно говорит Ингер малютке.
– Ну-ка, погляжу, какой он у тебя. Вижу, вижу, мальчишка. Лучше некуда! Подумать только, если б год тому назад мне сказали, Ингер, что я разыщу тебя здесь – с мужем, ребенком, с домом и достатком!
– Обо мне и говорить не стоит. Это все он, он взял меня такою, как я была!
– А вы повенчались? Ах, так вы еще не повенчаны!
– Повенчаемся, когда придет время крестить этого мальца, – говорит Ингер. – Мы бы уж давно повенчались, да все как-то недосуг было. Что скажешь, Исаак?
– Повенчаться-то… ну, понятно.
– Ты не сможешь, Олина, снова прийти к нам в перерыве между полевыми работами присмотреть за скотиной, пока мы съездим? – спрашивает Ингер.
– Отчего же, – обещает гостья.
– Мы тебя отблагодарим.
– Да уж знаю, знаю… Гляжу, вы опять затеяли что-то строить. И что? Неужто вам все мало?
Ингер пользуется случаем и говорит:
– Спроси его сама, мне он не говорит.
– Что я строю? – отвечает Исаак. – Так, пустяковину. На всякий случай сарай строю, вдруг понадобится. А что это ты помянула Златорожку, хочешь посмотреть ее? – спрашивает он гостью.
Они идут в хлев, показывают Олине корову и телку, а бык – бык просто чудо, гостья только головой качает, глядя на скотину и на хлев, – ну надо же, лучше не сыщешь, а уж чистота в хлеву, ну прямо замечательная.
– Я-то знаю, что до ласки и заботливого обхождения со скотиной на Ингер во всем можно положиться! – говорит женщина.
Исаак спрашивает:
– Стало быть, Златорожка раньше жила у тебя?
– Как же, еще телушкой! Правда, не у меня самой, а у моего сына, ну да ведь это все равно. У нас и посейчас в хлеву живет ее мать!
Давненько не доводилось Исааку слышать более отрадные слова, и на душе у него становится легче, он знает теперь, что Златорожка принадлежит Ингер и ему по праву. И то сказать, он уж было нашел печальный выход из своих сомнений: зарезать по осени Златорожку, выскоблить кожу, закопать рога в землю и таким образом изгладить всякие следы существования коровы Златорожки в этом мире. Теперь нужда в этом отпала. Он преисполняется гордостью за Ингер.
– Говоришь, чистюля? Другой такой чистюли не сыскать во всем свете! Просто удивительно, как мне повезло, что я раздобыл себе такую работящую жену!
– Да разве иного можно было ожидать! – отвечает Олина.
Эта пришедшая из-за гор женщина по имени Олина, скромная, с негромким голосом, толковая женщина, пробыла у них несколько дней, для спанья
