на нас?
Вера пошла в баню. Мысленно ругала Настасью за несносный характер. Думала, что сестра ей позавидовала, потому что у неё-то никого нет, не любит она никого, а у Веры – Любовь, да какая! Но когда через несколько месяцев округлился живот, поняла она, что любовь – это продолжение рода. У неё ребёночек родится, а у Настасьи нет. Будут ли детки у неё? Неизвестно. Она ведь никого к себе не подпускает, в лес убегает. А там кроме волков да медведей никого нет. Разве с ними на стоге сена полежишь и на звёзды посмотришь? Нет… Жалко ей Настасью…
Роды принимала Устинья. Вера вновь ощутила молнию, разрывающую её тело снизу вверх, подумала, что это Мишин дар любви ей вернулся. Он себе ничего не взял, всё ей оставил. А она теперь этот дар сыночку передаст с молоком до конца, до капельки…
– Мальчик здоровый, крепкий, цыганской породы. Это хорошо, – сказал отец, взяв малыша на руки. – Жить тебе долго и счастливо, Виктор Матвеевич Огневой.
– Тятя, ты зачем ему своё отчество дал? – удивилась Вера.
– Затем, что твоя любовь преждевременной была. Ты сама ещё ребёнок, Верка.
– Я уже мать, я…
Отец так на неё посмотрел, что она заплакала, поняла, тятя прав, бросил её Михаил Юрьевич. Сбежал. Скатился со стога и утёк водой в землю. Пусть так. Она не в обиде. У неё теперь Витька есть. Она его воспитывать будет в любви…
Молоко у Веры появилось сразу. Молока было много. Малыш наедался вдоволь и спал. Рос он спокойным, улыбчивым крепышом и почти не плакал. Его любили все. Даже замкнутая Настасья расцветала рядом с мальчиком, учила его разным словам, смеялась, когда он их коверкал.
– Солнышко в нашем доме светит и всем хорошо. Всем, – говорила Вера, целуя сына.
Михаил появился, когда Виктору исполнился год. Вера полоскала бельё на реке, увидела его отражение в воде, отпрянула, подумала – водяной. Он рассмеялся, прижал её к себе, зацеловал до беспамятства, повалил на траву, пронзил молнией снизу вверх и заплакал.
– Верочка, милая моя, родная, любовь моя единственная, прости, что раньше не приехал. Меня жандармы схватили, шпионом назвали, в тюрьму посадили, а потом по этапу отправили в Сибирь. А я сбежал из-под стражи. Бежал к тебе через горы и леса, через реки переправлялся. Не ел, не пил, не спал… Всё думал о том, как увижу тебя, как прижму к груди… Ошалел я от счастья, любимая моя. Глазам не верю, Ве-е-ра. Какая ты красавица несравненная у меня. Царица Шамаханская. Никому тебя не отдам. Не отпущу тебя. Здесь дом построим, заживём.
– Да есть у нас дом, Миша. Сыночек тебя заждался. Где тятя, где?
– Сы-но-чее-к??? – сердце Михаила заколотилось.
– Да. Витенька. Годик ему. Пойдём.
– Погоди, – он стёр испарину с лица. – Ты ребёнка родила? От кого?
– Как от кого? – она растерялась, губы задрожали. – Я только тебе дар любви отдала и твой дар до капельки себе взяла. Вот с той ночи всё и началось. Кроме тебя в наших местах никого отродясь не было. Мы тут одни живём.
– Одни?
