пытаясь заткнуть Олега. Выпустивший свою агрессию во время драки Женька просто молчал, привалившись к боку машину и засунув руки в карманы – его бровь была рассечена до крови. А вот никогда не унывающий Темные Силы, несмотря ни на что, был весел и, кажется, пел совершенно дикую песню.
– Эх, трупячечная, эх, мертвячечная, – голосил он на манер какой-то известной русской народной композиции, залихватски хлопая то в ладоши, то по коленям, правда, иногда промахивался и пытался ударить воздух. – Трупяки мои, мертвяки мои! Поднимайтеся-поднимайтеся! Обувайтеся-надевайтеся! Мы пойдем в село за ту горочку, мы попросим у людей хлеба корочку! – Тут он перешел на резвый рэп. – Хлеба не дадут, на пол упадут, мы их скрутим, есть их будем…
– Заткнись! – опять заорал Дан, не в силах более этого выдержать. – Хватит выть!
– Мне кажется, я нашел поэта-песенника для нашей группы, – проговорил хмуро Женька, отлепившись от автомобиля. – Эй, Темный, замолкни.
– Девчонки! Он меня достал уже! – заметил нас Даня. – Вы слышите, что он поет?
– Эх, трупячечная, – вновь запел еще громче Олег и замахал шапкой.
– О, господи, – покачала головой Алена. Я хмыкнула – юмор у нашего остряка, когда тот находился под влиянием алкоголя, был просто ужасный.
– Я его ненавижу, – простонал Дан. – Почему он это делает? В него вселился кто-то?
– Вселился дух по имени алкоголь, – отозвалась я, вспомнив, как пару часов назад болтала тут про экзорцизм с дружком уродского Адольфа Енотыча. – Сокращенно – алкаш.
– Давайте изгоним из него алкаша? – радостно предложил Дан ежась на морозе.
– Как? – поинтересовалась я. – Будем вокруг него водить хоровод и монотонно бубнить: «Алкаш, уйди»? Или еще и ритуальные пляски включим? А можно его еще трясти, подвесив за ноги – до тех пор, пока алкаш сам из него не вывалится.
Все засмеялись, и даже нахмурившийся Женька улыбнулся. Я поймала его взгляд и улыбнулась, не понимая, почему он такой расстроенный.
– Ты как? В порядке? – спросила я его, глядя на рассеченную темную широкую бровь.
– В порядке, – кивнул он. – Насть, слушай, я…
Женьку, естественно, перебили.
– Трупяки мои, – вновь затянул Олег.
– Заткнись, не позорь нас, – прошипела Алсу. Темные Силы повернулся к ней, схватил за руки и завертел в танце, чем-то напоминающем кривой вальс. Она с трудом отцепилась от парня, пытающегося ее поцеловать.
– Не трогай меня, пока пьян, – гневно известила она его.
– Ты моя готическая девочка, моя готическая принцесса, – рассмеялся тот весело. – Иди ко мне, девочка-гот. Споем вместе. Я тебя так люблю!
– Я тебя тоже люблю, но, пожалуйста, замолчи, – выдохнула Алсу.
– Все, рассаживаемся, народ. Погнали. – Ранджи, наконец, сняла с сигнализации машину и первой открыла дверь. Остальные тут же последовали за ней в холодный салон, привычно разместившись на двух задних рядах, а Дан,
