/v>Снегурочка вся из льда.
И ты растаешь. И я, в слезах,
Увижу стрелочки на часах.
Я старый стрелочник, я могу
И остановить пургу….
Стой, стой, не двигайся, я с тобой.
Вот трону твой свитерок голубой.
Вот-вот, погладила по плечу.
И дальше уже лечу.
Стой, стой, снегурочка ты моя.
Вся из рождественского литья.
Хотя б, как водится, до весны –
Побудьте со мною, сны.
«Совершенно случайно на этой земле…»
Совершенно случайно на этой земле
Кто-то светит фонариком в паюсной мгле,
Где тяжелая падает с неба вода,
И попробуешь – да не сбежишь никуда.
Совершенно случайно фонарик горит
И негромко, печально со мной говорит:
«Не пытайся бежать. Может, это и мгла.
Но и ты бы иначе дышать не могла,
Кроме как в ожидании чуда, луча.
Хоть и мрачно покуда – но, силы ища,
Ты оглянешься и обживешься вполне.
Да и еще иероглифов вон на стене
Понапишешь, и к строчке пригонишь строку.
В этом деле бессрочном и я помогу».
Ничего не пойму – кто со мной говорит?
Но стучу в мою тьму. А фонарик горит.
«И платьице добыла, и кольцо…»
И платьице добыла, и кольцо
Себе под Новый год, спасибо, братцы.
Чуть было не взяла и пальтецо
Из твида, да с собою чтоб не драться –
Не стала, экономии – ура.
Хоть где-то надо не потратить лишку.
Не все же сразу вытряхнуть с утра,
Хоть что-то надо отложить на книжку.
Не в старом смысле, господи, ну нет,
Не в том пенсионерском, пионерском.
Следя за траекторией планет –
Хранить себя в том состояньи дерзком,
Чтоб что-нибудь, кого-нибудь желать.
Свежайшее белье перестилать.
Кольцо да платье. Да лалика новь.
Все это ты, мой тайный свет, любовь.
«Так и есть, это третья половина пути…»
Так и есть, это третья половина пути.
И с нее-то, заметь, я не желаю сойти.
А желаю протопать до такого угла,
Где и сходится опыт с безопасностью зла.
Потому что оно безопасно, сынок,
Перед тем, кто бежит и не валится с ног.
И его не заметить, руки не подать
От усталости – это себя соблюдать.
Да недурно бы музыки, что ли, какой.
Да и живопись тоже, чтоб чуткой рукой.
Да скульптуры, да книжек старинных еще,
Чтоб чиновников чинных видеть через плечо.
И хотелось бы вникнуть, где доподлинный враг, –
Чтобы слабенько крикнуть: «Пошел ты, дурак.
У меня не дописан огромный роман.
У меня без тебя переломный буран.
И зима вот без снега, и день без стиха.
И отстань от меня. Жизнь не так и плоха».
«Будешь петь еще как птичка…»
Будешь петь еще как птичка,
И гореть еще как спичка,
На закате ль на заре.
Твой песок еще не взвешен,
Порошок не весь размешан
В чайной ложке, в серебре.
Будешь, будешь плакать тонко.
Голосок нежней ребенка,
Вороненка, голубка.
Ранка заживет покорно,
Не откроется повторно,
Не развяжется пока.
А уж если птица плачет –
Это что-нибудь да значит.
Значит – больно в самый раз.
Горлу птичьему стараться.
Горю быть. Душе смиряться.
Режь мое стекло, алмаз.
«Какие люди наши нежные…»
Какие люди наши нежные.
Беспечные и безмятежные.
Глаза какие и лицо…
Какие робкие, покорные.
Какие детки рукотворные.
Какое
