литического строения Чингисхана, объединившего Евразию изначально из тюрко-монгольского центра, эти союзники как раз окружают ту площадь тюркской цивилизации, от которой они в свое время отдалились. Этот прагматичный союз, основанный на китайско-иранской оси, осуществляется в форме взаимной геополитической поддержки, тесного сотрудничества с российским энергетическим «тылом», и распространением того видения мира, которое является противоположным нашими собственным стереотипам.
Чуждые химере выхода своих культур за пределы их традиционных ареалов с помощью отмены границ, Китай, Россия и Иран могут из своей собственной истории почерпнуть достаточно причин, чтобы существовать лишь в одной форме: в форме континентальной крепости, сопротивляющейся океанической глобализации.
Помимо отсутствия достаточного доступа к морям и недостаточной морской мощи, новая империя, однако, страдает из-за разнообразных слабостей, таких, например, как демографическое ослабление, или порой из-за различий интересов стран, составляющих ее. Остается открытым также вопрос: сможет ли она внезапно пошатнуть и даже перевернуть вверх дном наши геополитические позиции еще до того, как мы узнаем о самом ее восстановлении?..
Глава I. Иран и Китай как ядро союза, и Россия как его периферия
История отношений Ирана и Китая
Если Монгольская империя и была ужасающей военной авантюрой, она, тем не менее, оказалась всего лишь временным отклонением в истории Центральной Азии. Действительно, с исторической точки зрения союзы между Ираном, Китаем и Россией были достаточно редки, чтобы империи, объединяющие эти три цивилизации, представляли собой только исключения из постоянного правила разделения евразийского континента.
С этой точки зрения, Иран является ключевым элементом союза, как из-за своей очень древней гармоничности, объединяющей его с китайской цивилизацией, так и из-за своей объективной взаимодополняемости с Россией. Следовательно, необходимо противопоставить ядру китайско-иранского союза российскую периферию, которая смогла бы неожиданно стать резервуаром сил, если ей удастся успокоить персидскую одержимость иностранным заговором, готовящегося против Ирана, и, главным образом, рассеять подозрения китайцев по отношению к северным варварам. Эти неравные отношения, впрочем, были темой комментариев европейцев еще в XVIII веке.
Несмотря на превратности, которые осложняли историю этих стран, Китайской и Персидской империям удавалось поддерживать между собой непрерывные связи с незапамятных времен. На первый взгляд это объясняется хорошо понятными торговыми интересами. Эти отношения сопровождались и сотрудничеством империй, выражающимся во взаимной политической поддержке. Помимо такой поддержки, Персия и Китай стимулировали друг друга в сфере технологий и искусства. Эти разнообразные связи развивались специфическими путями, в частности, по Великому шелковому пути.
Постоянные вторжения чужеземцев, от которых страдала Персия, как и внутренние раздоры, присущие Китаю, не помешали этим двум цивилизациям поддерживать на протяжении веков практически непрерывный контакт. Периоды наивысшего взлета их сотрудничества выпадали на эпоху Сасанидов, на время правления монголов и на современность. Первое китайское свидетельство о парфянском Иране исходило от путешественника Чжан Цяня в 126 году до н. э. Этот китаец описывает Иран как очень передовую городскую цивилизацию, располагавшую серебряными деньгами с изображением правителя, и подробными королевскими архивами.
Во втором веке до н. э. народ «с длинными носами и глубокими глазами» принимает участие в акклиматизации зороастризма, буддизма и несторианского христианства в Китае. Морские торговые связи с Китаем продолжаются во времена династии Сасанидов, о чем свидетельствуют археологические находки персидских монет на юге Китая. Тринадцать персидских посольств одно за другим приезжали к Императору Китая. Обе державы сотрудничали в то время как в торговле, так и в сферах дипломатии и искусства. Однако исламское завоевание Персии ослабляет и приостанавливает связи между обеими странами. После Таласской битвы (751 год), в которой перс Зияд ибн Салих нанес поражение Гао Сяньчжи, главнокомандующему войск династии Тан, отношения между персами и китайцами принимают спорадический характер. И лишь с монгольским завоеванием в тринадцатом веке их связи становятся очень интенсивными, в частности, в сфере географии и астрономии.
Во времена правления династии Сефевидов (1501–1732) связи между Персией и Китаем ослабляются, по мере того, как узбеки блокируют сухопутный путь, соединяющий Иран с северо-западным Китаем, а европейцы берут под свой контроль морские коммуникации. Китай, тем не менее, остается главным источником художественного вдохновения для персидских мастеров. В двадцатом веке, несмотря на тесные отношения между Ираном шаха Мохаммеда Реза Пехлеви и США, Иран восстанавливает свои торговые связи с Китаем. Установление официальных дипломатических
