ехническому сотрудничеству, культуре, сельскому хозяйству и так далее[2].
К дипкорпусу относятся также члены семей дипломатического персонала и все перечисленные выше лица: жены, незамужние дочери, независимо от возраста, и несовершеннолетние сыновья.
Дипломатический корпус представляет единое целое: он не может быть разделен правительством на отдельные группы, согласно классу дипломатических представителей[3].
Дипломатический корпус не является институтом, основанным на какой-либо норме международного права, он не является также политическим объединением, обладающим правами юридического лица. Данное утверждение находит подтверждение в высказываниях ведущих специалистов в области международного права. П. Прадье-Фодере дает следующее определение понятию «дипломатический корпус»: «Дипломатический корпус не является ни юридическим, ни политическим лицом. Это лишь объединение совершенно независимых одно от другого лиц»[4].
Рауль Женэ отмечает: «Дипломатический корпус не может быть назван объединением, обладающим юридическими правами»[5].
Рубен Феррейра де Мелью признает, что «дипломатический корпус является коллективной организацией», но замечает при этом, что дипкорпус «не является ни юридическим лицом, ни политическим учреждением»[6].
Таким образом, дипкорпус, являясь совокупностью отдельных независимых представительств, пребывающих в одном месте и занимающихся одним родом деятельности, не является институтом, основанным на какой-либо норме международного права, выступающим как политическая организация. Но с учетом международных традиций он признается в качестве общественного института с ограниченными функциями. Местное законодательство не регламентирует деловые и личные контакты дипломатов, которые следуют в этих вопросах указаниям своих правительств, а также установившимся в дипкорпусе традициям[7].
Дипкорпус не может выступать с политическими требованиями перед правительством, коллективные протесты отклоняются как неправомерные, а коллективные выступления допускаются только в области церемониальных вопросов, если они не носят политического характера.
В первые годы советской власти известны три выступления дипкорпуса:
1. В связи с разоружением румынским правительством войск в Бессарабии, лишением их продовольствия, расстрелами – в Петрограде в январе 1918 года был арестован румынский посланник Диаманди. 14 января главы дипломатических представительств прибыли в Смольный, чтобы вручить В.И. Ленину меморандум с требованием немедленного освобождения дипломата. При встрече на заявление посла Франции Нуланса, бельгийского посланника Дестре и сербского посланника Сполайковича о том, что личность дипломатического представителя неприкосновенна при любых обстоятельствах, Ленин ответил, что «для социалиста жизнь тысячи солдат дороже спокойствия одного дипломата»[8].
26 января 1918 года Совет народных комиссаров принял решение о разрыве дипломатических отношений с Румынией.
2. 15 февраля 1918 года дипкорпус направил в Народный комиссариат иностранных дел ноту, заявив тем самым протест декрету ВЦИК от 28 января 1918 года, в котором были аннулированы иностранные займы и государственные долги Российской империи.
3. 6 сентября 1918 года дуайен дипкорпуса в Петрограде швейцарский посланник Одье от имени дипкорпуса направил НКИД ноту протеста «против режима террора, установленного в Петрограде, Москве и других городах». Протест был отклонен как попытка поддержки контрреволюции[9].
Коллективные выступления дипкорпуса возможны только по церемониальным (протокольным) вопросам.
В большинстве случаев от имени дипкорпуса выступает его дуайен, который, как правило, «глава дипломатического представительства высшего ранга, вручивший верительные грамоты раньше других»[10].
Сообщения для всех членов дипкорпуса, которые Министерство иностранных дел желает направить главам посольств, передаются через дуайена дипкорпуса. Он принимает меры для информирования коллег.
«Дуайен должен <…> стараться сплотить дипломатический корпус и поддерживать деловые и дружественные отношения между его членами <…>»[11].
Положение ст. 5 и 6 постановления Венского конгресса 1815 года говорят о том, что «в каждом государстве должен быть установлен однообразный порядок приема дипломатических агентов каждого класса» и что «узы родства или семейной связи между дворами не создают никаких преимуществ в ранге для их дипломатических агентов». Эти положения, относящиеся и к политическим союзам, являлись общепризнанными до Венской конвенции 1961
Там же.
Там же.
