style="font-size:15px;"> Вот и сейчас, громко прошлепав подошвами кед по паркету первого этажа, я спустилась на цокольный этаж, приникла к приоткрытой двери, заглянула внутрь спортзала… и натурально сползла по косяку, едва сдерживая смех.
Липницкий был застигнуть моим зорким глазом именно в тот момент, когда взобрался-таки на самую верхушку каната, висящего на высоченном потолке!
Вот, блин… обезьянка белобрысая!
Тихо хихикнув и показав другу большой палец, скользнула за дверь, так и оставшись незамеченной для преподавателя и его одногруппников. С трудом сдерживая смех и представляя, как же теперь стану величать этого орангутанга, перекушавшего Растишки, скользнула в раздевалку, чьи двери располагались аккурат напротив зала и, ухватившись за лямки рюкзака, внимательно осмотрелась.
Чудненько, чудненько!
Обе двери, в мужскую и женскую «обитель обнаженных, потных тел» оказались открытыми, и я тихо скользнула по привычному маршруту…
То есть скользнула бы, если бы не одно «но». Ручка двери мужской раздевалки оказалась выпачкана чем-то белым и вязким, по ходу увлажняющим кремом, жирным настолько, что я невольно поморщилась, почувствовав его прикосновение к своей ладони.
Не знаю уж, кто из женской половины группы Игоречка решил так подшутить (или отомстить), но шутка явно не самая оригинальная.
Брезгливо скривившись, машинально прислушалась к звукам, доносившимся извне и, тряхнув испачканной ладонью, потопала в сторону душевой, находившейся в противоположенной стороне от раздевалок. Женская, к моему удивлению, оказалась закрытой, так что я, ничуть не сомневаясь, рванула ту дверь, что был более доступна – в конце концов, не ванну же мне принимать, так чего смущаться-то?
Мне нужно-то было пару секунд, чтобы отмыть ладонь от отвратительно-жирного, воняющего чем-то приторно-сладким крема. От пару секундочек! Но едва я включила воду, склонившись над краном первой попавшейся душевой…
Как на меня тут же обрушились потоки ледяной воды!
Больше от неожиданности, чем от холода, я взвизгнула, машинально отпрянув назад, не сразу поняв, что сдвинуться с места почему-то не получается. И только спустя пару секунд возмущенных вдохов-выдохов, изображающих рыбу, выброшенную на берег (не визжать же в мужской душевой на самом-то деле!), я поняла, что меня попросту держат, не давая выбраться, и тщательно поливают сверху холодным душем из соседней кабинки!
Сказать, что я оскорбилась, значит не сказать ничего.
И когда искусственный ливень, наконец, прекратился, я только мрачно сплюнула забившуюся в рот воду, а мой тяжелый взгляд предвещал моему обидчику все кары небесные, по сравнению с которыми семь казней египетских покажутся ему невинной детской шалостью!
– Ты… – стряхнув с лица жидкость, тихо выдохнула, с трудом разглядев знакомый силуэт перед собой. А этот силуэт ухмылялся так…
