в летнюю ночь». Но очевидно, что мягкие и светлые картины этих комедий резко контрастируют с гигантскими фигурами трагических героев. Здесь не найти пышущей страсти, мира призраков, которые наполняют нас страхом и ужасом. Шекспир приказывает своим громам молчать, чтобы не мешать воображению создавать эти приятно волнующие картины. Он вводит зрителя в свой мир чудес и знакомит его со своим вихрем волшебных трюков в уютной, интимной атмосфере. Да так, чтобы страх перед неведомым не отделял зрителя от его таинственной мастерской.
Поэтому не следует ожидать в «Буре» сцен, схожих со сценами в «Макбете» и «Гамлете». Драматург приблизил к нам призрачный мир, не оставив его на расстоянии, не скрыв его дымчатым занавесом, который отдалил бы зрителя от почти осязаемого волшебства».[82] Тик восхищается способностью Шекспира соединять «сцену» пьесы и «зал» читателя-зрителя. Камерность, доверительность и, одновременно, бесстрашная открытость повествования даже о самом тайном, привлекают молодого автора в комедиях английского драматурга.
В статье важно то, что, говоря о впечатлении, производимом фантастическим в пьесах Шекспира, об их композиции и героях, Тик подразумевает не читателя драмы, а зрителя на спектакле, и в этом принципиальное новаторство романтиков. Тик не намерен отделять драматургию Шекспира от ее непосредственной постановки на сцене. Попутно происходит анализ самих текстов. «Спектакли Шекспира могут быть разделены на группы. И только немногие похожи между собой. Почти у каждого «зрелища» есть своеобразность и необычность, свой дух, который его отличает от остальных. Все они – зеркала души драматурга. Почти каждое – порождение эмоции, чувства. И «Буре» нельзя противопоставить ничего, кроме «Сна в летнюю ночь». Здесь можно обнаружить схожие миры и схожие характеры, а именно цветущую, вечно юную фантазию и хрупкое чувство нахождения между двух миров, когда одна реальность входит в другую – творческую и выдуманную. Смешивается серьезное и комическое».[83] И здесь уже начинает складываться отношение Тика к эстетике Шекспира. Его привлекает, прежде всего, возможность создать свой, авторский, ни на что не похожий, театральный мир, в котором воплощается любая фантазия, любое безумство. Это пространство, куда могут быть помещены все жанры, но преобладать будет не один из них, а сама стихия игры и вольной фантазии. Фантазии автора.
Соединение комического и трагического в творчестве Шекспира отмечали и другие романтики. Так, Гофман в «Необыкновенных страданиях одного директора театра» пишет о героях Шекспира: «Глашатаями истинного юмора, в котором заключено все комическое и все трагическое, он сделал своих шутов. Да и все, пожалуй, его герои носят печать той иронии, которая часто в напряженнейшие моменты выражает себя в остроумных фантазиях, а с другой стороны, его комические характеры строятся на трагической основе».[84] Гофмана в шекспировских пьесах более всего привлекают конкретные характеры,
Tieck L. Shakespeares Behandlung des Wunderbaren// Tiecks Werke. Im 2 Bd. Bd.2. Berlin-Weimar.1985.S. 376.
Tieck L. Shakespeares Behandlung des Wunderbaren. S. 375.
Гофман Э. Т. А. Необыкновенные страдания одного директора театра // Гофман Э. Т. А. Собрание сочинений. В 6 т. Т.1. М.: Худож. лит., 1991. С. 414.
