лоне попсовую музыку.– Ленка! – раздается совсем рядом.
Прижав ладонь к рту, перестаю дышать. Крапива, коснувшись обнаженной кожи, больно жалит, но я не шевелюсь. Может, повезет, и они уедут?.. Господи, пусть они уедут! Пожалуйста!..
– Ленка! Вылезай, я тебя вижу!.. – ржет Толик, мой двоюродный брат.
Жду еще несколько секунд, а когда хлопает дверь, и до слуха доносятся тяжелые шаги, вылезаю из укрытия.
Вдоль позвоночника струится страх. Я не люблю брата и смертельно боюсь его отмороженных дружков.
– Чего прячешься? – спрашивает насмешливо. – Я тебя обижал когда-то?
– Привет. – поправляю хвост на макушке, всем своим видом демонстрируя облегчение. – Я тебя не узнала. Думала, чужие к нам забрели.
– Какие чужие? – тут же настораживается Толя. – Видела кого?
– Нет.
– Точно?
Подойдя ближе, подозрительно сощуривает маленькие глазки. В нос ударяет запах табака, пива и хвойного одеколона.
Пожимая плечами, чешу кончик носа костяшкой пальца.
– Точно, а что случилось?
– Никого подозрительного не видела?
Ежась, как от озноба, отрицательно мотаю головой. Под кожу мороз пробирается. Концентрируясь в затылке, приподнимает все волоски на теле и холодом растекается по венам.
– Поехали, Боров! – зовут Толика из машины.
– Если заметишь что-то странное или чужого кого увидишь, сразу меня набери. Поняла?..
– Хорошо.
Обхватив себя руками, смотрю, как он возвращается в черный джип и, усевшись на пассажирское сидение, пафосно свешивает локоть из открытого окна.
– Надолго приехала? – интересуется запоздало. – В отпуск или насовсем?
Улыбнувшись, неопределенно жму плечами. Изображать дурочку при нем и его друзьях самое верное решение.
Какое-то время смотрю вслед удаляющимся, режущим сумерки, красным огням и возобновляю путь домой.
В деревне шепчутся, что Толя Борисов занялся темными делишками. Неделями пропадает в городе, потом приезжает с деньгами и на машине. Привозит сюда друзей, которые портят девчонок и увозят их с концами в город. Терроризирует местных.
Боровом его прозвали еще в школе – за низкий рост, плотное телосложение, поросячьи глазки и созвучную фамилию. Много зубов он выбил за обидное прозвище, но оно к нему прилипло так крепко, что со временем он смирился.
Время от времени потирая выскочившие на ноге волдыри, дохожу до конца улицы, толкаю низкую калитку и оказываюсь во дворе своего дома.
Из-под крыльца тут же выкатывается маленький комочек шерсти и, высунув язычок, со всех ног несется ко мне.
– Привет!.. – смеюсь, подхватывая щенка на руки. – Привет, Шерик!
Вытянув мордочку, он так и норовит лизнуть мое лицо, и я подставляю щеку.
– Пить хочешь, да?.. Сейчас по воду пойдем. Подожди, я переобуюсь.
Взяла его в одном дворе, когда почту по деревне разносила. Бабуля сказала, что вырастет в крупного пса, будет охранять меня и мой дом. А сейчас вижу, обманула бабка. Зря я щенка Шерханом назвала – совсем мелкая собачонка.
– Жди здесь. – велю, опуская его на землю. – Я сейчас.
Быстро нащупав к кармашке сумки ключи, открываю дверь и захожу в дом. Скидываю кроссовки, чтобы проветрить жилище, распахиваю окно на кухне и, взяв пустое оцинкованное ведро, выхожу на улицу.
– Идем? – зову Шерика.
Вместе обходим дом, шагаем по дощатому настилу через задний двор и по крутой тропке спускаемся к берегу реки. Щенок, вдруг рванув с места, заливается лаем.
Я, вглядываясь в темноту, застываю на месте.
Что он там учуял?..
– Шерхан! Шерик!.. Ко мне!
Но пес, бросившись вдоль берега, теряется в высокой траве и там продолжает кого-то облаивать.
Сердце от страха уходит в пятки. В памяти всплывают странные вопросы Толика. Топчась на месте, я пытаюсь разглядеть в темноте хоть хоть что-нибудь.
– Шерик, ко мне… – продолжаю звать щенка. – Сюда! Ко мне!
Но тот, очевидно, решил поднять на уши всю округу. И тогда я решаю удостовериться собственными глазами, что там ничего страшного нет.
Подхожу и, раздвинув руками высокую траву, пробираюсь сквозь густые заросли. Делаю шаг, второй и вдруг моя нога о что-то спотыкается. Едва не потеряв равновесие, взвизгиваю и отскакиваю
