больше я ждать не намерен! Без штанов, за мной, шагом м-м-марш! – рявкнула Сова, путаясь в словах. Попыталась развернуться, упала; кое-как зацепившись клювом за дверной косяк, подтянула себя до вертикального положения и, гордо пошатываясь и не сомневаясь, что новоявленный рекрут следует за ней, вышла (точнее, вывалилась) в дверь.
Отрывкин очумело глядел в пустой дверной проем, а мысли скакали: «Даже закусывать не стала! Все-таки прапор! Вот ведь, а?» – и, цепляясь за всё тот же дверной косяк, он сполз на пол и отключился.
Шерсть на головах львов-тапочек стояла дыбом.
Глава 3. Настоечка-то где?
Сова, побыв на свежем воздухе, чуток пришла в себя, оглянулась и с удивлением не обнаружила за своей спиной никого, хоть сколько-нибудь похожего на Отрывкина. Она возмущенно заклекотала и с воплем: «Я тебе покажу, как старших по званию не слушать!» – влетела в Дом и нашла Отрывкина в полной невменяемости. Он, сидя на полу, пытался успокоить свои меховые тапки в виде львиной морды, приговаривая при этом:
– Вы не бойтесь, это глюк. Где вы видели говорящих пьяных сов? Да нету их, не существует. Сейчас причешемся, умоемся, дернем пятьдесят нашей фирменной настоечки – и в люльку.
Сова встрепенулась, услышав о фирменной настоечке. На цыпочках подкралась сзади к Отрывкину, чтобы уж совсем человека не расстроить. А то вон, в чувство приходит, о нормальных вещах заговорил.
И тут Сова услышала:
– Не переживай, Лёва, я тебя в обиду всяким оборотням или каким-то несостоявшимся прапорам не дам. Ты хороший. А это всё, пф-ф-ф, иллюзия, морок.
Таких оскорблений Сова, уже настроившаяся на положительные эмоции, связанные с фирменной настоечкой, снести не могла. Она выскочила перед несчастным Отрывкиным, замахала крыльями, защелкала клювом и заорала:
– Рекрут! Приказ нарушил – два дня карцера. Одет не по уставу – три дня карцера. Стоять смир-р-рна передо мной! – И, сменив тон, спросила почти миролюбиво: – Настоечка-то где?
– Кто здесь? – подскочил на месте Отрывкин.
– Да я это, я. Прапором кличут. А тебя, голуба, будут прозывать душа Тряпичкин, если меня слушать не будешь. Гоголя читал? Ну вот.
Отрывкин, не ожидавший, что кошмар вернется, окончательно впал в транс. Но увидел, как злобная птица уже протянула когтистую лапу к бутылке, из которой Отрывкин угощался вместе со львом – одному-то пить скучно, – и в нем взбрыкнуло чувство собственного достоинства. Схватив бутыль обеими руками, он залпом попытался прикончить содержимое. Но Сова-прапор оказалась шустрее. Видя, что драгоценная жидкость с катастрофической быстротой исчезает в утробе Отрывкина, Сова ловко подлетела, двумя лапами вырвала бутыль из рук опешившего от такой наглости Отрывкина и мастерски, в несколько глотков, влила оставшееся себе в клюв. «Клац!» – только и смогла сказать Сова, выпадая в осадок.
Покачиваясь, Отрывкин с удовлетворением посмотрел на Сову и сказал:
– Спиртовая. На девяноста девяти травах, дедушкин
