style="font-size:15px;"> – Конечно. Будет нам уроком – не так просты аборигены. Поделом. Мобилизует.
– А что там на ваше об успехах американцев во Второй мировой войне против Японии… штурман тоже как-то уж жи́во отреагировал, – в мягких паузах «комитетчика» проглядывалось что-то ещё, кроме праздного любопытства.
– Жи́во?! Командир БЧ-1 у нас товарищ, зело интересующийся военной историей, войной на море, в силу своей флотской специальности. А масштаб морских сражений, что происходили на Тихом океане, несравним с другими театрами военных действий. Драки были жёсткие: крейсерские бои, дуэли эсминцев, линкоры, авианосцы против авианосцев. Кораблей потоплено с обеих сторон немерено. В Союзе как-то об этом подробностями особо не баловали. Из политических соображений. Чтобы не превозносить заслуги «союзников», да чтоб советский народ не вздумал «возлюбить ближнего». Нам-то, понятно, в военных училищах обязательный разбор известных морских кампаний всяко проводили. Но по мне так, без захватывающих изысков. Поэтому…
– …Ой, – Скопин даже приостановился от удивления, – да вы никак капитан-лейтенанта в диссидентстве заподозрили?!
…и не скрывал сарказма:
– И вы туда же?.. Это ж замполитово дело. Или шпионов, казачков засланных ищете? Из ЦРУ?
– Из ГРУ, – резко пробурчал особист.
– Сейчас что КГБ, что ГРУ, с ВМФ в придачу – одинаково. Здесь мы все в одной лодке, – не стал обострять Скопин. Не вдаваясь, передразнил ли так полковник или серьёзно озабочен наличием на корабле коллег-конкурентов из разведки.
Тем более что пришли уже…
«Крейсер потопил чью-то подлодку» – об этом по кораблю успело расползтись. Народу в ангаре – «посмотреть на живого фашиста» – собралось с перебором.
При появлении командира те, которых тут не должно было быть, «постарались стать невидимыми». Хотя выразилось это скорей в том, что, кроме двух караульных матросов с автоматами и пары медиков, остальные попросту расступились, открывая начальству доступ к вызволенным из воды.
Руководивший корабельным лазаретом капитан медицинской службы практически закончил предварительный осмотр, тут же отчитываясь:
– У одного все признаки умеренной гипотермии: невнятная речь, оцепенение[67]. Второй в норме, – спохватываясь – к окружающим: – Эй, кто-нибудь даст им наконец что-нибудь тёплое?
Немцы сидели полураздетые. Одного трясло, он горячечно бормотал – жалкое зрелище. Второй явно оказался покрепче – смотрел прямо, почти с вызовом.
Никакой нацистской атрибутики на них, кроме размашистого орла на майке со свастикой, не было. Но советским морякам и лётчикам и этого, очевидно, вполне хватало, чтобы реагировать крайне сурово. Что-либо из сменной одежды нести пленникам особо не спешили. Кто-то даже бурчал, мол, «теперь после фрицев драить палубу» – в стороне валялась комком мокрая груда немецкого тряпья, спасательные жилеты и что-то похожее на дыхательный аппарат, видимо использованный
Гипотермия – переохлаждение организма до состояния, когда температура тела падает ниже необходимой для нормального обмена веществ и функционирования.
