мурашки по моей влажной коже. Адский дискомфорт!
Снегопад превращается в непроглядную стену к тому моменту, как мы перебегаем дорогу. Снежинки оседают на ресницах, по спине под пуховиком катится капля пота, когда слышу возмущенное:
– Почему Антону надели мои трусы без моего разрешения?!
– Что? – Опускаю голову, удивленно глядя на дочь.
Маруся неваляшкой перебирает ногами в своем дутом комбинезоне, на ходу поправляя съехавшую на глаза шапку с изумрудными пайетками. Смотрит на меня в ответ, надув губы и выгнув пшеничного цвета брови. Сердце каждый раз оборачивается в теплый плед, когда вижу ее гримаски. Моя дочь – точная копия меня, и я счастлива, что от отца ей достался только цвет глаз, а от меня – все остальное, включая мимику и ослиное упрямство.
– Твои трусы надели на мальчика?! – В моей голове просто взрыв из предположений, которые придерживаю.
– Он описался! – бубнит дочь. – И ему дали мои трусы! – рассказывает с глубокой обидой.
Вспоминаю, что запасное нижнее белье для нее в детском саду я не меняла года три. Положила сменный комплект в шкафчик – на всякий случай – в тот день, когда привела ее туда в первый раз. Не думала, что этот «всякий случай» произойдет спустя столько лет и не с моим ребенком.
– Я поговорю с воспитателем, – впопыхах обещаю разобраться в ситуации с трусами.
– Он сказал, что вернет их, когда постирает, – продолжает она пыхтеть. – Мам, можно я не буду их больше носить? – просит умоляюще, пока я тащу ее по тротуару.
– Пусть Антон оставит их себе на память! – Левой рукой нащупываю вопящий в кармане телефон. – Маруся, быстрее!
Под мышкой зажат чехол с ее костюмом, на локте висит спортивная сумка весом с тонну, поэтому достать звонящий телефон мне удается с десятой попытки.
– Да! – шиплю в трубку, носом ткнув кнопку «принять» и зажав телефон между плечом и ухом.
– Я не смогу долго держать тебе место. Ты хоть представляешь, сколько здесь народа?! Где ты?! – Голос подруги тонет в грохочущей на заднем плане музыке.
– Почти на месте! Я в тебя верю! – выдыхаю, надеясь, что она меня расслышала, и отбиваю звонок, возвращая телефон обратно в карман. – Быстрее! – подгоняю Марусю.
Она ловит ртом падающие снежинки и ладонью загребает с обочин рыхлый снег, который коммунальщики сгребли в огромные горы вдоль тротуара.
– Маруся! – возмущаюсь в ответ на то, как дочь рассматривает на свежевыпавшем снегу следы от своих новых серебристых ботинок в условиях катастрофического цейтнота.
Впереди подсвеченное со всех сторон огромное здание нового Ледового дворца, и я тащу к нему ребенка, не позволяя больше отвлекаться на глупости. Сегодня я наглупила за нас обеих, когда решила довериться ее отцу, то есть человеку, которому доверять нельзя. Из-за него мы опаздываем, и опаздываем катастрофически!
Мне стоило бы обзавестись водительскими правами и личной машиной, чтобы облегчить нашу с Марусей жизнь, но я так этим вопросом и не озаботилась, за что сейчас хочу дать себе пинка.
– Слава Богу! – выдыхаю, заталкивая дочь в стеклянные двери Дворца.
Ее отца за этот вечер я мысленно послала к чертям сотню раз и глубоко надеюсь, что он оттуда никогда не вернется. Я не истеричка, я – стоматолог, но даже у меня бывают дни, когда готова не лечить, а калечить.
Он обещал отвезти Марусю и клялся ей, что будет присутствовать на ее выступлении, но у него снова нашлись дела поважнее. Если бы я знала, что мы будем ждать его до прихода адвентистов Седьмого дня, поехала бы с Таней.
Вся парковка комплекса забита под завязку – кажется, сегодня здесь собрался весь город. Неудивительно: новые грандиозные объекты в нашем городе открываются не каждый день и даже не каждый год.
– Маруся, пожалуйста! – сокрушаюсь, замечая, как дочь тормозит у новогодней елки в центре холла.
– Мам, посмотри! – шелестят ее губки, а в расширенных глазах отражаются разноцветные огни от пестрящей гирлянды.
Тяну ее мимо, к охраннику, который на пальцах объясняет, как попасть в раздевалки. Мы плутаем минут пять, пока не находим нужный коридор и «первую дверь направо», где девушка-организатор с планшетом в руках требует прямо с порога:
– Фамилия?
– Власова. – Утираю пот со лба. – Власова Мария, – уточняю, сваливая вещи на скамью.
В раздевалке только мы, организатор и какая-то девушка, надевающая костюм Снегурочки. Судя по количеству оставленной под скамьями обуви, кроме нас все участники выступления давно на месте.
Пока разбираю сумку, дочь с любопытством наблюдает за Снегурочкой, которая крепит
