взял его на руки, положил рядом со спящим ребенком, разглядев в нем женщину. Метнулся обратно ко рву, как смог заделал, засыпал ногами землю в образовавшейся ямке. Ваня понимал, что надо как можно быстрее уходить с этого страшного места, пока немцы не вернулись: чуть дальше была выкопана еще одна длинная траншея-могила, и она была пуста.
Прислонил спасенную женщину к склону оврага, похлопал по щекам. Голова моталась из стороны в сторону, да изо рта текла грязная струйка слюны.
Вдруг женщину начало тошнить. Она корчилась, каталась по траве, содрогаясь всем телом.
Иван снял фляжку с водой, поднес ко рту женщины. Глотнув раз-другой, она впервые осознанно посмотрела на Прошкина.
– Кто вы? Где я? – ужас отразился в ее темных, чуть навыкате глазах. – Пустите, не надо!
Вся сжалась, вскрикнула.
Прошкин смотрел, пораженный видом девушки: молодое, красивое, чуть-чуть смугловатое лицо и совершенно седые волосы. Даже брови поседели.
– Уходим! Уходим скорее! – взял на руки ребенка, помог подняться девушке и быстро, насколько позволяли его попутчики, направился по оврагу на восток.
– Быстрей, быстрей! – тревожным шепотом торопил Прошкин, поминутно оглядываясь назад. – Они могут вернуться.
Солнце палило из-за спины, вдогонку, когда лейтенант со спутницами подошли к месту, где лог раздваивался. Одно ответвление уходило дальше по прямой. Другое, помельче, с небольшим ручейком по самому дну – вправо, к колку, который резко выделялся на фоне большого пшеничного поля.
Спасённая девушка, вцепившись в руку лейтенанта, не поднимая головы, бежала рядом.
Иван свернул вправо, углубляясь в сторону лесочка, что манил к себе, притягивал своей удаленностью от мрачного лога.
Они уже были на окраине колка, когда захныкала, заворочалась девочка. Прошкин отвернул покрывало, поправил соску с сухарями – она была пуста.
– Вот тебе раз! – улыбнулся, глядя на малышку. – А еще не хотела, капризуля. Опять мокрая.
Опустившись на колени, собрался распеленать дитя, как к ним подбежала девушка, взглянула на ребенка и вдруг осела на землю рядом с Иваном, протянув к малышке руки.
– Хая, Хаечка! Не может быть, Хая!
Прошкин с недоумением смотрел на девушку, но на всякий случай отгородил рукой ребенка.
– Но-но, потише, гражданочка! Какая еще Хая? Я ее нашел! Иди лучше к ручью, умойся, а то ребенка напугаешь!
– Это наш, наш ребеночек, наша девочка! – протягивала руки девушка. – Моя племянница Хаечка! Бася… овраг… бросила… – в который раз зарыдала, и всё тянулась и тянулась к ребёнку.
– Вот оно что-о-о! – Прошкин соединил все сегодняшние события в единое целое и теперь сидел, с удивлением взирая то на ребенка, то на его тетю. – Вот оно что! Скажи кому – не поверит. Но это меняет дело, – в голосе Ивана впервые за этот день появились нотки надежды.
Малышка
